Если нам не ****ят, то сперва было Слово.
И я помню, когда в детский садик пошел,
То вокруг говорили: "сейчас все ***во.
Было лучше, но станет совсем хорошо".
Годы шли: перестройка, дефолты, реформы.
И родители дергали календари,
Собираясь, как в кельях, по духу и форме,
В наших маленьких кухнях три метра на три.
Стол стоял спеленатый клеенкой до пола.
За ним взрослые: "Выпьем, ну первый пошел.
Знаешь, Саня, конечно сейчас все ***во,
Было лучше, но станет совсем хорошо."
В детстве мы крали лом и сдавали бутылки,
Эту мантру внедряя в словарный запас.
Чтобы новый ****ец из российской копилки,
Когда прыгнет не сильно травмировал нас.
И ****ец снова прыгал взбешенной ондатрой.
И метались все с криками: ****а мать.
И возможно, что позже за вузовской партой,
Для себя кое-что начал я понимать.
Ведь в истории - первый же князь и дружина.
Промышляя в соседних краях грабежом
На щите написал, чтобы знала вражина.
"Щас ***во, но будет вообще хорошо."
И цари, между казнью и порцией плова,
Расширяя границы по глобусу вширь,
Воеводам писали: "сейчас все ***во.
Будет лучше, вот только захватим Сибирь".
Мантру знала и Екатерина Вторая.
И пусть где-то нудел худосочный вассал.
- Делим Польшу, ***во, что часть каравая.
- Будет лучше - Потемкин из Крыма писал.
Разрывая века, как обертку бумаги,
Чтоб добраться до сути, понять волшебство -
Что туда положили, монголы, варяги,
Добрый Сталин под елочку на Рождество.
Но внутри ни найти ни торта ни конфеты.
Лист бумаги: пароль, чек, билет на вокзал?
Прикоснешься и в небо сигнальной ракетой.
Улетают слова, что недавно сказал.
Может в этих словах наша суть и основа
Наша вера, надежда и наша беда,
И хотим мы дождаться ухода ***во.
А ***во не хочет идти никуда.
Может быть но, ответы задача ВЦИОМа,
Или срущих в сетях, словно это клозет.
Вряд ли с этим улучшится цвет водоема,
Как писал в своей книжке Ортега-Гассет.
То ли сузился миг, от любви до оскала,
Или ссохлись мозги в костяной порошок.
Я лишь скромно, замечу, сейчас все как стало
Было лучше, а станет совсем хорошо.
Этот водоворот в русло вырвется где-то.
Ну, а может слетит со стола шелухой.
Мы об этом узнаем в вечерних газетах.
Троеточие тоже финал неплохой.