По дороге строй идет, чеканят
шаг,
Развивается по ветру
царский стяг;
По Указу задавить казачий
бунт,
Воеводы ожиданием растут
Изловить крамолу, вОров
задушить!
Царь посульный на большие
барыши...
Все стрелецкие полки направить в бой,
Не дадим врагу пощады
никакой!
"Самозванец встал и
баламутит люд,
Пусть собаки его шкуру
разорвут!
Обещает избавленье
городам,
На Москву наметил, к нашим
животам.
Постоим же за столицу, за
царя!
Поднимайтесь, лежебокие
князья!
Перевешать всю казачую
братву,
Самозванца в кандалы и на
Москву!"
Запылала Волга, Дон
заклекотал...
Страшно! Страшно! Как же
Разя поднабрал!
Толпы валют из окольных
областей:
Мужики с вилАми бросили
детей.
Войско ширится: оружно и с
душком.
Атаман в собольей шубе, поп
при нём;
Тот горланит, что помазанник
христов,
Правда с морды, как вчера из
кандалов.
Наставляет на свержение
царька,
Вроде как- метрополит из
Соловка.
Пальцем тычет в паренька и
голосит:
Вот он, царь! А на Москве
который- жид!
Брага сильною туманющей
рекой
Окружает выступление
толпой;
Закручинился Степан, молчит
и пьёт...
Братцы косятся, а то ведь
рубанёт.
Он давно тяжелым стал,
глаза горят...
Почему же за измену говорят?
Ведь он шел домой с похода
зимовать,
А Москва вписала в грамоту "Имать!"
Да, побил он воеводу и
стрельцов;
Да, порезал много жирных
животов...
Но походы он во Славу зачинал,
А его без слов царь-
батюшка продал! Отобрать таван хотели да
казну,
И стружкИ пустить
натужились ко дну;
Стольник каждый норовился
указать,
Что пожрать, в каком амбаре
переспать.
Это ж вольница когда жила
без сил?
Много разного начальства на
Руси!
За победы нам дано царём в
чести
Крест казачий, гордо
поднятый нести.
А толпа бездомных все росла,
росла...
Воля разинская им приют
дала.
Кто чужих кишок охотчий,
приходи,
Скоро будет царство божье на
Руси!
За житьё пустое, за любимых
жен,
За поты и слезы лезем на
рожон.
Разгуляйся вволю,
человечий мир!
Поджигай именья,
вспарывай мундир!
И в огромной силе забурлила
Русь,
Ужасы сменяла вековая
грусть.
Города и веси падали к ноге,
А князей семейства топли на реке.
Ставил властью новой Разин
свой закон,
Вешали и резали со всех
сторон;
Бражили и дрались, а Москва ждала...
Войска собирались на поим
вора!
Многие сраженья взял он на хапке,
Золотом сверкали перстни на
руке;
От казны царёвой откусал с лихвой, Воровскому хвату был к душе
разбой.
Полегло немало славных
казаков,
Батьки- атамана боевых
дружков;
Песни за Степана сочинял
народ,
Кровяным дурманом
упивался сброд.
Честь былой отваги поросла
быльём,
Грамоты писали: "Задушить
ворьё!"
И церковным сходом, людям
на показ
"Отлучить от церкви!"-
вынесли указ.
И сошлись однажды на заре
полки,
Тысячами гибли в сваре
мужики.
Брат пошел на брата, каждый
за свое:
Царские отряды, Стеньки
казачьё.
Не пришла подмога, али кто
просел...
Скоп лихой ватаги пятил и редел.
Умирали доблестно, не зная слёз!
Казака отваге степь- родной
погост.
Тужились крестьяне: вилы да
кистень,
Но без подготовки не задался
день.
Падали снопами, словно от серпа,
Отлетали души в царствие
добра.
Огляделся Стенька, понял,
что не взять
Казакам усталым войсковую
рать.
Мало толку с кучи, всем уж не
помочь!
И повел он конных от
сраженья прочь.
Бросили надежду, бросили
народ!
Царь уже довольный: вешает
и жжёт,
Ноздри вырывает за
крамольный дух...
Пусть в Руси узнают, что
пожар затух!
Закручинил шибко атаман
лихой
И коня направил напрямки
домой,
Глянуть на детишек, знать в
последний раз...
А в донских станицах ждут
его в Приказ.
Выдать атамана, ублажить
царя!
У старшин забота, чтобы не за зря.
Приведем, поклОнимся:
"Собачий сын!"
Пусть за бунт ответит пред
Москвой один!
И трещали звонницы за
упокой
По мужицкой крови, по
судьбе людской;
На Руси холопам только в
смерти лад,
Да сияет стольный
московитый град!
Потрясли плечами,
разогнулись в раз:
Русский бунт на сечу
призывает нас!
Воинству- отваги! Власти-
голыши...
Да по кружке браги за помин
души!