Там был пустырь пятнадцать лет,
Где дом Ипатьева взорвали,
Пустырь… И никаких примет,
Что здесь Россию расстреляли.
Царя, семью и верных слуг,
Но кровь их к Небесам взывала,
А люд простой был нем и глух,
Я тоже ничего не знала…
Была глупа и молода,
Себя осознавала телом,
О чём я думала тогда?
Рассеяно в окно смотрела…
На тот пустырь и на закат…
Стояла середина лета…
Звёзд медленных ночной парад,
Уже мерцал, маня секретом.
Уснула…
И приснилось мне,
Что я проснулась, быстро встала
И свет увидела в окне,
Какого раньше не бывало!
Пошла и глянула в окно,
Всё показалось мне обычным,
Но что-то было всё равно
Не так, особо, непривычно.
Деревья, улица, пустырь,
Всё вроде бы без измененья,
Небесная сияла ширь,
Как на картине, без движенья!
Казалось, город опустел…
Я осмотрела всё, напрасно –
Такая тишь, ни душ, ни тел…
Одни предметы чётко, ясно.
И не было ещё теней!
При освещении обильном,
А небо в глубине своей
Голубизной сияло сильной.
Я посмотрела вверх и вдруг,
Закрыв пространство всё собою,
Возникли, вызвав страх, испуг,
Три тени прямо предо мною.
Огромностью своей грозя,
Своей внезапностью пугая,
Величием своим разя,
Таинственностью напрягая.
Я вздрогнула в тот первый миг.
Их главы упирались в небо!
И древки тонких серых пик,
Пронзали явь его иль небыль.
Была центральная глава
Мощнее двух других и выше,
Как стражи две, что по бокам,
Намного меньше и пониже.
Большие тени в небесах…
Проявленные в мире Духом?
Прошёл первоначальный страх,
И трепет первого испуга.
Ещё смотрела пять минут,
А может больше на виденье,
Казалось мне, они идут,
Не уходя из поля зренья.
Три великана в вышине
На фоне утренней лазури!!!
Зачем они явились мне,
Внезапно в душу заглянули?
Как на иконе…
Плоти тень
На блеске чистой позолоты…
Проснулась наяву,
был день
И с ним грядущие заботы…
Но сон запомнила навек!
Прошло двенадцать лет так быстро.
Храм возвели на пустыре,
Иные появились мысли.
И как-то бросив взгляд в окно
В момент заката, обомлела…
Явление, один в одно:
Три великана… Вот так дело!
Стояли так же, как во сне!
И пиками кресты над ними,
Центральный купол больше всех!
Тень великанов в чистой сини.
Фасад фронтальный - силуэт
Трёх куполов, центральный выше,
Мощнее всех… Духовный след…
Материальное затишье.
В начале был проект иной,
С шатровым куполом, но всё же
Храм воплотился Неземной,
Один в один на тень похожий.
Какое чудо! Храм стоял
На Небесах на этом месте
И купол неба отражал
Грядущее для всех известье.
Всю ночь я не сомкнула глаз…
Проекция Небес на землю?!
Прозрение пришло в тот час,
Теперь душа сообщенью внемлет.
Когда б я думала о том
И день, и ночь, желала чуда,
Но знать не знала ни о чём,
Не встретилось оно покуда.
И этот сон или не сон?
Скорее, явь в духовном мире.
Всё было так реально в нём
«До мелочей в дорожной пыли»
И до предметов на столе,
Обоев комнат, коридора,
И так привычно на окне
Знакомая висела штора…
В том мире не было людей
И только великаны эти
Стояли тайностью теней
В духовном голубином Свете.
Небесный Дом!
И он там есть!
Его я видела однажды,
Сошла оттуда миру Весть
И даже мне…
Как было страшно!
Живём, не думая о том,
Что неизбежна эта встреча!
Что там другой - духовный Дом,
А дом земной недолговечен.
Когда бы ведали…
То все
Желанья временного мира,
Его раскрашенный офсет
Отдали бы за явь эфира!
Когда бы ведали…
Ни в жизнь
Не променяли то на призрак,
Ведь сколько здесь ни суетись,
Окончится земная виза.
Но так отчётливо извне
Потусторонние явленья…
И на душевном полотне
Отображаются волненьем.
Тень Храма в Свете неземном…
Духовный мир глаза не видят,
Неощутимым он огнём
Нисходит в дольную обитель.
Быть может, в полусне ещё,
Когда душа висит вне плоти,
Касается своим лучом
Того, кого Он Сам находит.
И видит Свет земная тварь
Одно мгновение зачем-то,
Небесный жертвенный алтарь,
Как на духовной киноленте.
Дела Божественной Любви!
И Храм земной, и Храм Небесный
Восстали на святой крови
На пустыре глухом чудесно!
Российский император Николай II, императрица Александра Федоровна,
царевич Алексий, великие княжны Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия
и убитые вместе с царственными мучениками доктор Евгений Боткин, ныне канонизированный,
камердинер Алоизий Трупп, горничная Анна Демидова, повар Иван Харитонов
были расстреляны в ночь с 16 на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге
в подвале дома горного инженера Николая Ипатьева.
16 июля на Урале, в Екатеринбурге собираются многие и многие тысячи паломников на Всенощную в Храме-на-Крови
и после ночной Литургии идёт грандиозный Крестный ход в монастырь Царственных мучеников на Ганину яму.
Урал стал Царской голгофой. И ныне это место паломничества – Екатеринбург, Алапаевск, Тобольск, Верхотурье, Пермь.
Бог попираем не бывает.