Каждое имя, которым берёшься меня наречь
В воздухе повисает: не запомнить и не сберечь,
Тает через секунды, не задевает ни губ, ни плеч,
Исчезает картаво,
ибо не тебе именовать меня сквозь пепел и сушёные травы.
Право дано другому: прочнее графитовых плит,
Чернее смолы и угля, рождённое в палеолит
Древнее имя даёт и нести мне его велит.
Не избегая кары,
он меня именует, не допущенный до снегов Асгарда.
Я подчиняюсь, недвижимая: так оглушает шум,
Время течёт сквозь меня по грифельному карандашу,
Мир говорит сквозь меня, я его слушаю и пишу,
Под тяжестью мне данной,
под именем мне веленым я продолжаю быть благодарной
Только ему, тесаку – чтоб ровнять меня, приучать,
Форму придать мне и научить, как сильнее звучать.
Оттого во мне имя его проявлено, как печать.
Не тебе его выжечь,
Не тебе меня самодельным своим величать.