Тома роскошных строф во мне лежат пластами.
Заглянешь и чихнешь – разруха, моль и пыль.
Любовь к себе меня, давно ни в грош не ставит,
Спасибо – подает, для выхода костыль.
Вот буду помирать – не звякнет в неотложку,
Не сводит в туалет, воды не поднесет.
Возможно накричит и по лбу стукнет ложкой,
Припомнив, бедной мне, былое наше все –
И то как, в деревца, крылатая лошадка
Водила под уздцы меня, свернув с тропы,
И то, как в гущу «кривд» бросалась, как перчатка,
Взлетая с кипой правд, как шляпы из толпы.
Поганка и змея, забыла все, что было
Меж нами до того, как залегли пласты,
В уплату за долги, крылатую кобылу
Сдала в ломбард побед и подожгла мосты.
Эх, мне бы завестись, а дальше, как по нотам.
Эх, волюшка – боец, от силы не уйдешь.
Собраться и пахать, вплоть до седьмого пота,
И пусть любовь к себе – меня ни ставит в грош.