Это то чувство, когда уже середина лета, а ты как будто все ждешь, когда же оно наступит, – не замечаешь закатов, порывов теплого ветра, шелеста листвы, жара прибрежного песка. Это когда у него «приезжай, пожалуйста», а у тебя – дела. Это, радость моя, когда он смотрит на тебя и говорит снова, что глаза такие же голубые, а ты не думаешь ни о чем, кроме как убежать от него, провалиться в метро.
Когда перечитываешь саму себя и поражаешься: сколько там боли. И нет к себе жалости, удивляешься только. И ничего нет: ни обиды, ни злости. Просто «оставь, отпусти меня».
Иногда хочется быть такой маленькой, чтобы понятно стало: «Ну вот и все, приехали, она не справится». И, вот честно, как-то легче, когда от него до тебя целые города. Но маленький дьявол у тебя на плече все сидит и дразнится: «Ну, давай, набери ему». Вот беда. Молиться потом, обещать в слезах, что это было «в последний-сбилась-со-счету-который раз». Бог посердится, похмурится, помолчит и поймет. Скажет: «Что мне еще, скажи, сделать, дурочка, чтобы ты поняла, это не твое?»
…Он разглядывает фотографию девочки, почти неоновой, почти прозрачной в этом платье, со взглядом вдаль мимо объектива. Он любит ее без оглядки. Будь посмелее, он проклял бы день, когда ее встретил, наверное.
Ты думаешь: какие стальные нужны были клапаны, чтоб сделать тебя тогда неуязвимой?