Та, из-за чьей любви тревожусь то и дело,
Та, в шляпе набекрень, смугла и кареока,
Когда со скал крутых на луг вдали глядела,
Когда в туманность утр у моря шла высоко,
Напоминала мне черты пастушки смелой
Из набожной страны, Ирландии далёкой.
Как говорит? Акцент звучит в её привете:
- Охота и стада, туманно и дождливо! –
И следую за ней, входя в занятья эти;
В сезон вакаций, здесь, томлюсь по ней тоскливо,
Но удивленье лишь ловлю в тревожном свете
Глаз куропатки, глаз, круглящихся пугливо.
Небрежность ей под стать, ирландки так небрежны!
Медлительность её почти высокомерна,
Стройна и высока, крупны, хотя и нежны
Лодыжки у неё, как у морячек, верно;
И вижу лодку, шторм, обломки, лёд прибрежный,
И хижины покой, и оберег наддверный.
Она почти ковбой! Серёжек ей не надо,
Обуженный костюм со вставкой в цвет гвоздики,
Ряд пуговичек вкось - взошедшая рассада;
И здесь, в стране лугов, где ржанок слышны крики,
Уныния мои – овечек кротких стадо,
Презрения её – бег белых тёлок дикий.
И та, о чьей любви тревожусь то и дело,
Та, в шляпе набекрень, смугла и кареока,
Когда со скал крутых на луг вдали глядела,
Когда в туманность утр у моря шла высоко,
Напоминала мне черты пастушки смелой
Из набожной страны, Ирландии далёкой.