"Это было, когда улыбался
только мёртвый, спокойствию рад."
(А. Ахматова)
Тридцать седьмой.
Работал "воронок" ночной,
застенки наполняя стоном
невинных жертв. Его рукой
Гулаг становится законом.
И покачнулась вся страна -
великая - под взглядом "кобы".
Кайлом стонала Колыма,
и серые сгущались робы.
Закат привычно розовел,
шумели белые берёзы.
Убитых горем матерей,
на небе высыхали слёзы.
Под лязг теплушек, крик солдат
"секретный груз" ползёт не скоро.
"Простите, я не виноват!" -
последние слова из горла.
Сгоняли в лагеря людей,
и СТРАХ висел над головами -
шаг вправо, влево - жить не смей.
И как насмешка:"Сталин с нами"
Им смерть в затылок каждый день
смотрела, подло ухмыляясь.
"Конвейера" крутой ремень
и день, и ночь косил взвиваясь.
Голодной пайкой и цингой,
во власти камер и запоров
беда сживалась с Колымой -
страною холодов и стонов.
Жестокий выдался февраль,
на сопках злые дули ветры.
И гибли люди наповал,
расставшись с мукою и верой.
На тёплом кресле лютовал,
писал приказ он за приказом.
Тридцать седьмой торжествовал
над жертвою и плакал разом.
Война.
Прошло, не тронув Колымы,
годов военных лихолетье.
Тропою праведной войны
солдаты двигались в бессмертье.
Виновны были в чём они?
Кавказский демон потешался.
Храни же,Бог, их всех храни
"изменников"! Ад возвращался
расстрелами и грудой тел -
тех тел, что рвались в бой смертельный.
"За Сталина!" - солдат хрипел,
и даже смерть была утешной.
О, сколько душ осталось там -
под Курском и под Сталинградом...
Рядком в строю, где Мандельштам,
опять стоят со смертью рядом.
Смолчать в тот год поэт не смел -
шестнадцать строк легли этапом,
Тоскана зыбкость отхрипел
кровавым ртом, заткнутым кляпом.
"Учитель!" - ( чтоб тебя не знать!)
"Отец детей" стал враг заклятый.
Как не хотелось умирать
в победный год ему - солдату.
Смерть Сталина.
На праздник выпала та смерть.
Не ведавшие лиха скорбно
(готовые и умереть),
идут толпой за красным гробом.
А там, в том Дантовом аду,
почуяв лишь, творилось что-то -
из уст в уста и на виду
рвалась забытая свобода.
Счастливых не скрывая глаз,
касались "зэки" рук друг друга.
Который раз, который раз
слезой смывая тень испуга.
Встречая утренний рассвет,
забывшие про смех - смеялись!
Его - убийцы - больше нет,
впервые люди целовались.
Но многим не придти домой,
в туманной мерзлоте остаться.
Живые строятся стеной,
живым есть право - не сдаваться!
Хранит замученных земля,
Над Магаданом стонут ветры...
Нам прошлое забыть нельзя,
Но в будущее будем верить!
15.07.15.