На поле пахарь бороздил усердно землю-Мать,
Мечтая урожай большой на ниве сей собрать.
Руками сильными на плуг сильней нажал ратай*.
В мечтах он видел на столе огромный каравай.
Поднял вдруг острым лемехом тут пахарь из земли
Останки славных воинов, что в битвах полегли,
И меч нашёл заржавленный, полуистлевший щит.
Представил он себе того, кто с тем мечом стоит.
И вдруг он ясно увидал картину пред собой:
Поднялся витязь из земли – не мёртвый, а живой.
Расправив плечи, богатырь к ратаю подошёл
И, глядя прямо на него, такую речь завёл:
– Меч не оружие, пока он в кузне лишь отлит.
Мечом он станет лишь в бою, когда своё свершит.
Я шёл сквозь ночь, как через ад, держа в руках свой меч,
Врага надвОе разрубал, чтоб Русь свою сберечь.
Такая битва здесь была, что устрашился ад,
Обрушился тут на врага из стрел колючих град.
И стрелы, пущенные в цель, вновь песнь свою поют
И, находя тела врагов, с остервененьем жгут.
Мы бились день, мы бились ночь, и было трижды так.
У многих не было кольчуг. И удивлялся враг:
Откуда русский человек столь сил в бою берёт?
И невдомёк той саранче – Земля её даёт.
Простая русская земля, но нам – родная Мать,
Её мы Матушкой зовём. А как ещё назвать?
Она и кормит и поИт, она же защитит.
Вот за неё-то русский сын насмЕрть сейчас стоит.
У рыцарей обычай есть: из-за прекрасных дам
Устраивать себе турнир. Ломайте копья там!
А в Русь копьё не тычь своим и не грози мечом,
Не то немедля упадёшь с разрубленным плечом.
Луч солнца мал, но он силён – рассеет тучу он.
Вот так и русский человек: так в Русь свою влюблён,
Что с той любовью и с мечом ворвётся, словно луч,
Он в строй врагов, чтоб на Руси не стало больше туч.
Чтоб меньшинством бить большинство – то надобно уметь.
А русичей в лихом бою боялась даже смерть.
Скорей река покатит вспять волнистую струю,
Чем русский даст в обиду Русь любимую свою.
Кривая сабля месяца желтела в синеве.
И крик людской и звон мечей смешались в голове.
Безумным стало вдруг копьё бесстрашного бойца.
Сейчас бы не узнала мать сыновнего лица,
Ведь в бой идти – не лес рубить. Тут враг стоит стеной,
И яростью лик искажён кровиночки родной.
В одной руке его был меч, а во второй – копьё.
Так вольный русич проверял здесь мужество своё.
Звон стали тишину порвал, всё утонуло в нём.
Слепились груди у людей; куда уж лезть с конём!
Пускай лошадки отдохнут – ещё их будут дни.
И хоругвь держит пеший вой* – гляди, не урони!
И обратиться некогда с молитвою к Христу, –
Здесь должен каждый пересечь какую-то черту.
Заря открыла солнцу путь, багрянит небеса,
А у меня звучат в ушах родные голоса.
И шёпот мамы слышу я, что молится в ночи:
«Коль сын здоров – так сил придай, коль ранен – излечи!»
Твердил я сам себе: «Пускай я кровью вновь утрусь,
Но под копыта их коней да не возляжет Русь!»
И, равнодушный ко всему, шумел ковыль степной.
Но даже он сейчас притих, увидев этот бой.
...Запировала всё же смерть на поле брани том,
Но я собою защитил наш общий русский дом.
Тебе спасибо, что мой меч сегодня ты нашёл.
...Тут витязь ржавый меч поднял и по полю побрёл.
Ступал на землю тяжело, как будто бы больной,
Уйдя совсем за горизонт, исчез он с глаз долой.
Но пахарь слышал те слова, что витязь говорил.
– Святую Русь я защищал, пока хватало сил.
Где в прахе мира твердь найти? И что – опора есть?
Я для себя ответ нашёл: опора – это честь!
Не посрамить себя в бою, свой страх не показать,
Быть верным людям и Руси – то внукам наказать.
И хоть я мёртв, но предаюсь пока тревожным снам.
Я землю сохранил тебе! Ты сохрани сынам!
*Ратай (др.рус.) – пахарь.
*Вой (др.рус.) – воин.