Приятно слушать песнь акына,
Под чёткий тембр его домбры;
В ней излагается картина,
О жизни вещего - Буры…
Бура - верблюд, так в переводе,
То слово славное звучит,
Известно местному народу…
Горою он давно лежит.
Когда то, пасся у Синюхи,
Где разнотравье всюду ел;
Пил воду с речки Громотухи,
И за спокойствием - смотрел.
Он ощущал беду, набеги…
И стук копыт чужих коней,
И был народу - оберегом…
Из всей охраны был верней.
Он предвещал и джут и голод,
И приближение - войны,
А ей служил, малейший повод…
Врагам богатства их нужны.
Взлетал тогда он на Синюху,
И рёвом грозным возвещал:
Грозит что близкая поруха…
Народ в степи, сигнал слыхал.
И люди вместе собирались,
Чтоб отразить им ту напасть;
С бедою яростно сражались,
Всему чтоб роду не пропасть.
Бура тот был белее снега,
Да и душой своею чист,
И обгонял тулпара в беге…
А на приволье был - игрист.
Народ – как к другу относился,
Его заслуги все ценил;
Спокойно жил и веселился…
Защиту в нём он находил.
Надменный сын однажды ханский,
Буру от скуки подстрелил,
Стрелой из лука по – обмански…
Он так себя развеселил.
Пускал стрелу он за стрелою,
В глаза и сердце, шею, грудь;
И издевался над Бурою…
Смотреть те муки - было жуть.
Упал Бура, стрелой сражённый,
И извиваясь, полз к воде;
А яд от стрел тех заражённых…
Привёл его в конце - к беде.
Не смог испить волшебной влаги,
И у воды - окаменел,
Такой конец, печальной саги…
С тех пор он больше - не ревел.
Остался в памяти народной,
И не забылся он в веках:
Героем самым благородным…
Живет теперь в людских сердцах!
В степях безбрежных казахстанских,
Там, где растёт одна ковыль,
О сыне том, Касыме - ханском…
Сейчас не вспомнит даже пыль.