Мне крики журавлиные приснились,
И я очнулась в полной темноте.
Безлунно было. Звёзды не светились.
И ночь была распята на кресте
Окна. И крест неясно реял
В бездонной, безграничной пустоте.
И еле ощутимый запах прели
Вползал ко мне в невидимые щели.
Пронзительно свистела тишина,
Присевшая на край моей постели.
Вселенским холодом тянуло от окна.
Я точно знала: не было предела
У моего распластанного тела,
И во Вселенной не было угла,
Где я бы спрятаться от холода могла.
Я слушала в ночи шаги минут,
Что топали отчётливо и мерно,
Но я вспугнуть боялась суеверно
Их ровный ход: а вдруг они замрут?
Я краешком сознанья понимала,
Что это только ходики. И мало
Они имеют сходства с тем провалом,
Что в просторечье временем зовут.
И всё же этот звук спасал меня
От ледяного чёрного огня
Остывших звёзд. От ужаса дремучего. От смерти.
Я знала, что была одна на свете.
Последнее тепло в себе храня,
И шевельнуться, и вздохнуть боялась,
И мне казалось: даже эта малость
Разрушит всё, что жизнью я звала.
Но вдруг прорвался отзвук посторонний –
Глухой, рокочущий, стотонный –
И вслед за ним два огненных крыла
Метнули светом в сумрак заоконный.
Ночь задышала влажно, ожила
И мощно заплескалась рыбой сонной.
2001 год. Из книги "Шар времени" (2001)
Иллюстрация Елены Зерновой