К середине марта подошла к концу подготовка сводной бригады быстрого реагирования. Неумолимо подступал день, когда мы отправимся в Чечню. Вновь на душе становилось тревожно.
Как-то вечером, мы смотрели телевизор. Местный телеканал показывал репортажи из пекла боёв. Мы завороженно смотрели ужасные картины, которые ждали нас в ближайшем будущем. Картины полные ужаса, страданий, крови и трупов.
Я отошёл в сторонку. На сердце упал тягостный осадок. Щемило в груди от мысли, что возможно мой путь не имеет возврата. Перед глазами проплыли воспоминания о доме. Отчётливо представилось красивое лицо любимой девчонки, осененное чудесными глазами и незабываемой улыбкой. Все это было таким родным и близким, но, вместе с тем, казалось таким далеким и недосягаемым, словно из другого мира, из другой жизни.
Хотелось помолиться, но я не был крещен. Какой бы ты ни был атеист, а в тяжёлый момент хочется к кому-нибудь обратиться с сокровенным своим, с тем, что глубоко в душе. Такой же человек, как и ты, не всегда подходит для этого.
"Боже! - подумал я, - дай мне вернуться домой... И я обязательно крещусь в церкви".
На следующий день нашу батарею в полном составе собрали для прохождения психологического тестирования. Пришёл какой-то военный психолог с несколько пришибленным видом.
Сколько мне ни встречались психологи или психотерапевты, все они немного не от мира сего, так сказать. Психотерапевты, что в больнице, да в военкоматах, они как будто током ударенные - трясущиеся руки, голова, расстроенная мимика лица... Психологи какие-то вечно задумчивые, зажатые. Или же наоборот чрезмерно дружелюбные и доверительные. Мне всегда казалось, что у них самих куча комплексов и психологических проблем. Возможно именно внутренние проблемы толкают их на то, чтобы посвятить свою жизнь данной профессии. Или же профессия с годами накладывает свой отпечаток на человека.
Вобщем, достаточно взрослый мужчина, с повадками застенчивого подростка, раздал нам ручки и чистые листы.
- Я буду задавать вам вопросы, - смущаясь, сказал психолог, - может быть немного неприятные, а вы будете записывать ответы - да, нет или иногда.
- А что? - поинтересовался я, - мы каким-то образом можем стать непригодны?
- А у вас есть какие-то проблемы? - ответил он вопросом на вопрос.
- Просто мы проходили комиссию в военкомате, - пояснил я, - и, вроде как, годны к военной службе.
- Ну, вы знаете, - мялся психолог, - психологическое состояние может меняться, а вам придётся иметь дело с оружием в очень стрессовых ситуациях...
- И что? - перебил я, - если я не пройду ваш тест, то меня не отправят в Чечню?
- Ну, вы знаете, - отвечал психолог в своей манере, - я такие решения не принимаю. Я лишь выявляю какие-то проблемы...
- Ну, все! - вмешался командир батареи, - достаточно вопросов. Вам сказали что писать в ответах, вот и пишите.
Заполнили мы листы ответами на вопросы психолога, подписали и поставили дату. Психолог собрал листки и ручки.
- А когда будут результаты? - спросил кто-то.
- Результатов можете не ждать, - пояснил психолог, - вам они не нужны. Ну, а если я выявлю у кого-то проблемы, то я свяжусь с вами или с вашим начальством.
Через день после психологического тестирования был назначен отъезд.
Рано утром мы выдвинулись в автопарк. Все уже было готово. Минометы с боеприпасами погружены в машины. Автоматы с полным боекомплектом при себе. Вещмешки, бронежилеты, каски и другое имущество погрузили в отдельную машину. Выехали на дорогу и построились в колонну.
Как стало известно, нам предстояло проехать на сортировочную железнодорожную станцию. Там мы должны будем погрузиться вместе со всей техникой на эшелон и по железке отправиться прямиком в Чечню.
Пока шли последние приготовления, я стоял возле машины и курил. Впереди я заметил мечущегося психолога. Он бегал от машины к машине и что-то спрашивал. Водитель одной из наших машин показал в мою сторону. Психолог посмотрел на меня и торопливо зашагал в мою сторону.
"Вот те раз, - подумал я, - что это ещё за новости?"
- Здравствуйте, - подошёл он ко мне, - я вас искал.
- А что? - говорю, с любопытством глядя на него, - какие-то проблемы?
Психолог по женски прижимал к груди какие-то папки.
- Да не то чтобы проблемы, - засмущался он, - я просто хотел вас спросить...
Я заметил оживление вокруг, засуетились командиры.
- Ну, спрашивайте, - нетерпеливо сказал я.
- Вы когда-нибудь употребляли наркотики? - снизу вверх заглядывал он мне в глаза.
Я малость опешил.
- Нет, - говорю, - я не употребляю наркотики.
- Ну, а раньше, - настаивал он, - или вообще когда-нибудь?
- Нет, и раньше не употреблял.
- И даже не пробовали? - не унимался психолог, - может какой-нибудь лёгкий наркотик? Может что-то курили?
Меня начал раздражать этот назойливый человек.
- Ну, пробовал, - говорю, - анашу пробовал. А кто ж её не пробовал? В наше-то время.
- А вас не тянет снова? - допекал меня психолог, - не хочется чего-то по сильнее?
- По машинам! - прозвучала команда.
- По машинам! По машинам! - передавали дальше.
Я открыл дверь кабины и, взявшись за рулевое колесо, вскочил на водительское сиденье.
- Нет, - говорю, обернувшись, - не тянет меня. Что-то ещё?
- Да нет. Просто хотел спросить.
Я завёл двигатель. На пассажирское сиденье запрыгнул замполит. Я ещё раз взглянул на озябшего психолога, сиротливо стоявшего на обочине.
- Ну, бывайте! - сказал я ему с улыбкой.
- Берегите себя! - ответил психолог, обнимая свои папки.
Я хлопнул дверью. Приятно окутало теплом кабины.
"Вот балбес, - думаю, - и чего приходил?"
Колонна тронулась и очень скоро мы оставили Чебаркуль позади.