Всей липовой аллеи бесконечность
Узкоколейкой обрывалась в реку.
Культя дороги – лысая конечность,
Фантомной болью мне прокукарекав,
Медвяным запахом цветов невзрачных,
Как пшённой кашей облепивших ветки,
Вернула глазу льдистую прозрачность,
Стерев с хрусталика склероза злые метки.
Бежит такая же аллея от крыльца,
У чёрных лип полупрозрачны листья,
Румянцем детского наивного лица
Окрашена стена. Повадка лисья -
Вспотевшей радостью стремится убежать
В кусты акации, где чёрная землица.
Под «недотрогой» хорошо лежать,
Два пальца, в заусенцах и живице,
К стручкам крадутся буковкой двурогой.
Салют из зёрен сотней единиц
Летит в ладонь параболой пологой.
Меня и двух ползущих гусениц -
Зелёных и плюющих чем-то сладким;
Мохнатых, как соседкина горжетка;
С хитиновым оскалом - жёстким, хватким –
Шрапнелью чёрной осыпает метко.
Июнь медовым запахом облит,
Мельчайших лепестков роится крупка.
И мне, и им всё только предстоит:
Стать бабочками - красотою хрупкой!