Шестерёнкой скрипя, время сонно катилось к полудню.
Серый воздух дрожал возбуждённо, до звона в ушах.
Август жарил Москву – безотказную старую блудню,
И она, отдаваясь, мечтала: ещё хороша!
Раздражённо побрякивал цепью унылый троллейбус,
Обречённый прожить заземлённо, зато – не сгореть.
И была ему жизнь не разга... не загаданный ребус.
...Оставалась от лета какая-то жалкая треть.
И пока я в прохладе за стойкой знакомого бара
Принимала коньяк (мне казалась нескладною жизнь),
Про запас набирая в тряпьё августовского жара,
В лопухах у забора блаженно дремали бомжи.