От Японии до Эстонии скрежет зубовный, плач и стоны.
Все случившееся утонет в грязных окнах маленьких комнат.
От Эстонии до Японии своих ошибок никто не помнит.
Здесь для Бога всего удобнее неподвижно смотреть с иконы,
А жизнь – это форма существования белковых тел в отстое.
Строчку, что выше, я раньше придумал, чем понял, что это такое.
Где же мой орден Ленина, где планка с муаровой лентой,
Награда где за стремление выжить в ауре тлена и плена?
Никто не клянется в верности, припав на одно колено.
Никто не вскрывает вены, все перекрывают вентиль.
Никто не хочет быть первым, но хочет не быть последним.
Я ненавижу свое поколение больше всех остальных поколений.
На плане эвакуации дробовик указывает путь к нирване.
Иначе – понимание и внимание, даже если вокруг наркоманы.
Высказывание мнения противоречит умению выполнять команды.
Сил не хватает даже на кивание, поэтому просто лежу на диване.
Джинсы «Армани» эффектно подчеркивают фигу в кармане.
Хрен болтается в чугунной жопе реальности как карандаш в стакане.
Двигатель прогресса не работает без аллюзий на тему анального секса.
Это не то, чтобы бесит, но приводит к снижению интереса.
Даже в толпе всегда хватит места для правильных жестов,
Поэтому, положив руку на то, что пусто, клянусь тем, что веско
Докажет предельную серьезность, новую искренность и глупую честность.
Клянусь жрущим меня мелким бесом, тем, что известен как заступник небесный.
Клянусь всегда принимать решение, подбрасывая монетку.
Клянусь никогда в болоте аналогий не топить красоту момента.
Клянусь принимать за интеллигента всех, кто выдаст себя за интеллигента,
Включая брак во всех его проявлениях – филологам на заметку.
Клянусь, что репа полезней картофеля, а хрен слаще редьки.
А теперь повяжите мне галстук, а после выбейте табуретку.