Дотянув последний до фильтра,
Пересчитал каждый день простоя.
Разлита по холсту палитра,
Поэтического горького слова.
Пепел смахнул я в банку,
В урну бросил окурок.
В мечтах перепрыгнуть планку
Споткнулся, упал. Придурок.
Не бьётся волнами рифма,
А ломается с жалобным стоном,
Обнаженным хребтом о рифы,
Поэтического горького слова.
Я отчаянно прыгнул в небо,
Но упал в воздушную яму,
Всё манила меня эта дева,
И к ней я падал упрямо.
Постигая рифмы и строки,
В боль от боли, от выдоха к вдоху,
Норовил все ошибки, уроки,
Описать до молекул, до крохи.
Не моя это, видимо, каста,
Поэтов, бродяг и артистов.
Только курю я часто,
И пишу от волнения быстро.
Ну а как не писать когда надо?
Когда мчится к строкам душа,
Когда с рёвом, лихим водопадом,
Летит мёртвым листом шурша...
Не найду в этих строках спаса,
От Любви, от смолы табака.
Не спасёт стихотворная фраза,
Но всё пишет и пишет рука.
Я всё глубже в грязь закопаюсь,
И от боли устрою соло,
На бумаге, поэмой спасаюсь,
Поэтическим горьким словом.
И окликнет меня совесть злая:
"Не поэтическим, а поэтичным".
И написанное удаляя,
Упаду на ковёр феерично.
Я без сил, упаду на колени,
От боли в мозгу до рвоты.
От смертельной чёртовой лени:
"Завтра опять на работу".
И пишу я всё это напрасно,
Не красиво, не круто, не клёво...
По душе острием опасным,
Поэтичного горького слова.
Безответной любви молчание,
Бессонный мед институт,
Сплошное непонимание,
Мёртвый остывший уют...
Всё порядком поднадоело,
Похоть, вино и табак.
Не стремлюсь я покинуть тело.
А остаться, зачем и как?
В этих строках вовсе нет смысла.
Я - осколок таланта пустого,
Над которым кувалда повисла,
Поэтичного горького слова.
Nachkep'e T.S.