Городок провинциальный, или Когда болит душа

***

Песни разные пою
Я родному городу.
У Европы на краю
Встал легко и молодо,
Только тяжкий груз проблем
Не распутан вовремя,
И живем порой во мгле
Под крылом у ворона.


***

Городок провинциальный
И совсем не идеальный,
Ты не Лондон, не Москва и не Париж.
Но и в счастье, и в несчастье
Я вхожу, как на причастье,
В двери храма, где ты с Богом говоришь.

Сколько лиц здесь добрых, светлых!
Сколько сказано заветных
Слов пред каждою иконою, не счесть!
Каждым словом, Новотроицк,
Как наследник новый Трои,
Коллективно пишешь благостную весть.

Пред свечою замирая,
Простою здесь до утра я.
Завтра праздник –
День рожденья завтра твой,
Городок мой невеликий,
Оберег мой многоликий,
Талисман ты мой воистину живой!

Вспомню, как отец Рудницкий
Отыскал здесь безграничный
Пласт из руд, в них хром есть,
никель и титан.
И, что редкость, что дороже,
Марганец в руде есть тоже.
У Халилова ждала свой час мечта.

И сбылось. Где вольный ветер,
31-й год ты встретил
Эмбрионом средь волнистых ковылей.
Ты поселком рос при стройке.
В 41-ом стал ты стойким
И на фронт послал отчаянных парней.

45-й – год Победы!
Вкус ее и ты изведал,
И в году победном городом ты стал.
Комбинат построил мощный,
И теперь и днем, и ночью
Сколько лет уж плавишь огненный металл?!

Радость с горестями зеброй
Кисть чертила, будто с неба,
Перелистано немало уж страниц.
И теперь ты на границе
Светишь зоркою жар-птицей,
Вдаль с готовностью смотря из-под ресниц.

Щит и меч, свеча с иконой –
Все до боли здесь знакомо.
И молюсь я, тихой радостью дыша.
Слава Богу, что родиться
Довелось мне не в столице,
А в провинции, где главное – душа!


Когда звонят колокола

Пусть порою очень злы
Здесь ветра природные
И безмерно тяжелы
Путы новомодные,
Но заветы старины
В звоны колокольные
Проливаются, сильны,
Как дары престольные.

Ах, провинция моя,
Тихая, усталая,
Недра древние таят
Клады здесь немалые.
И души живой исток,
Даже уж заброшенный,
Очищает веры ток
От трясины прошлого.

Слышу я издалека
Голоса пречистые,
Крестит лоб моя рука
В это утро мглистое.
Проникает в душу звон,
Как вода целебная –
И кладу земной поклон
В храме пред Вселенною.


1. ЗОНА БЕЗ ОЗОНА

  В зоне зон

Города все словно зоны,
Словно зоны без озона,
Черный смог, как шапка, но до бороды.
От машин газок-отрава
Вьется слева, вьется справа,
И заводов добивает едкий дым.
Ну, а здесь еще три зоны
За оградой, как бизоны,
Что на время присмирели взаперти.
У сидевших в зоне долго
И душа злей, чем у волка,
Им спасенья в этом мире не найти.
И для тех, кто с ними рядом,
Жизнь порой ужасней ада,
Об озоне не мечтают и они.
Городок ты мой печальный,
Городок ты мой венчальный,
Нам с тобой уж ничего не изменить.


Вновь травят нас

Все форточки закрыты, но
В глазах моих опять темно
И нечем мне дышать подчас.
Да кто ж пускает этот газ?
Здесь много вредных производств.
Коптит сегодня небосвод
Меткомбинат иль химзавод,
Что травят нас не первый год?

Два цемзавода есть у нас,
И по ночам противогаз
Уж впору всем нам надевать,
Ложась в квартире на кровать.
В отчетах все всегда о кей.
Не жаль кому-то и детей,
О взрослых даже речи нет –
Привыкли уж за столько лет.

Хоть городок наш невелик,
Но нет достаточных улик,
Иль просто не хотят нам их
Предоставлять, чтоб слух затих.
А слухи разные, сплетясь,
Нам говорят, что здесь родясь,
До старости не доживем
Мы под химическим дождем.

Добавить запах мог и Орск
С опасных, вредных производств,
Но запах новый – значит вот,
Без фильтров дышит цемзавод.
Он встал внезапно, как-то вдруг –
И вымирает все вокруг,
Цементной пыли просто тьма -
И обесценились дома.

Что с этим делать? – вот вопрос.
Наверно, город не дорос,
Чтобы призвать к ответу тех,
На ком лежит сегодня грех.
Все форточки закрыты, но
В глазах моих опять темно
И нечем мне дышать подчас.
Так кто ж пускает этот газ?


Ночное зарево

Вчера я тюль с окна сняла
И шторы, чтоб отправить в стирку,
И вдруг мне душу обожгла
Ужасная для глаз картинка.
В ночи огонь вставал стеной
Над спящим городом в полнеба,
Но был он тусклый, как больной
Вампир, бескровный, хоть и гневный.
Уж тлели свежие снега,
Дома, деревья, огороды,
А ненасытная та гарь
Запас съедала кислорода.
На волю выполз лютый зверь
Исчадием какого пекла?
Там цемзавод лежит, как вепрь,
В сиянье огненного пепла.
И ужас рос и рос в груди,
Ведь жутко видеть это знамя.
Что ждет мой город впереди?
Как в резервации мы с вами.


В твоем чаду

Ждешь меня ты, как в аду,
И вздыхаю:
Если ближе подойду –
Задыхаюсь.
Ни мочой не пахнешь ты,
Ни навозом,
Но пускаешь дым,
Как пять паровозов.

Ну, решил бы ты вопрос
О страданье
И пришел без папирос
На свиданье,
Эти губы целовать
Стала б страстно.
Но мечтой такой живу
Я напрасно.

Ни к чему мне, ни к чему
Этот омут.
От беды такой уйду
Я к другому.
Если будешь ты дымить,
Хоть немножко,
Разойдутся, милый,
Наши дорожки.


***

Четвертую ночь уезжаю
Оттуда, где смерть угрожает,
Над самой вися головою, -
Из города с черной травою.
И даже в холодные зимы
Тот «гриб», всех гнетет, невредимый,
Не вымерзнет он и не сгинет,
Все в черный здесь кутая иней.

В краю родниковом, прекрасном
Жила бы под небом я ясным,
И всем бы вокруг любовалась,
И всем бы вокруг улыбалась.
Но грабят меня по дороге
Цыгане, карманник без Бога -
Любителей много наживы,
Спасибо еще, что мы живы!

Газетчики очень старались,
На фото мы вместе остались:
Полиция, воры и жертвы –
Знакомые, в общем, сюжеты!
Суда нет, одни разговоры…
Вернуться бы в черный мне город,
Где крыша есть, хлеб и могилы,
Чтоб мне не истлеть без кадила!

Стою на вокзале у кассы
С рукою, протянутой в массы,
Но мимо толпа проплывает,
Собака лишь мне подвывает.
Будильник звонит, хоть спросонок
Мне кажется: это так звонок
Гудок паровоза, что скоро
Вернет меня в черный мой город.


В купе

Нам сосед достался ох, не из лучших,
За дорогу нас совсем он измучил,
Как вошел, так сразу стало понятно,
Что общенье будет не из приятных.
Вроде, умный и одет был прилично,
Только спичку зажигал он за спичкой
(Зажигалку, видно, вывел из строя) –
Он несносен был что сидя, что стоя.

- Не дымите, дорогой, не дымите!
Вы в окно на город наш посмотрите:
От заводов и машин дым трубою,
И сюда ворвался он за тобою.
Неужели было в городе мало
Дыма, что из труб валит черным валом?
Или вы без дыма уж задохнетесь?
Сколько лет в аду вы этом живете?

Город медленно проплыл в преисподнюю.
Обкурился ведь уже на сегодня,
Так зачем еще открыл бутылку в придачу?
На него уже гляжу, чуть не плача.
Видно, в зоне побывал он когда-то,
Видно зона и сейчас виновата
В том, что рядом быть с ним – это уж пытка,
И к другим перехожу я попыткам.

Крематорием купе наше стало,
Надоело мне терпеть, я устала.
Штрафануть его бы, но по привычке
Открываю я окно, прячу спички.
От курящих нет в дороге спасенья,
Но горят их сигареты, как сети,
В них, как рыбы, воздух жадно глотаем
И с курящим заодно пропадаем.


Край ссылок

У каждой монеты
Две части, два лика.
Под царским запретом
В неволе великой
Шевчено томился
И пылкий Плещеев -
Всех, кто провинился,
Найдет здесь ошейник.
Здесь ссыльных немало
И новых, и бывших.
Склонились устало
Над зонами вышки.
Здесь труд изнурителен,
Климат здесь резкий –
Не выдержит мнительный,
Выдержит дерзкий.

Немало построили
Руки бесплатные,
Но ими же скроены
Нравы и латаны.
О, здесь не Москва и
Не город Петра вам –
Не только словами
Убьют здесь без правил.
Но смотрим мы выше:
Сквозь внешнюю грубость
Порою услышишь
Нежнейшие трубы.
Здесь сердце токует
Порой даже краше,
Здесь ветер шлифует
И судьбы все наши.

Провинции дальней
Трудней развиваться,
Хоть центр меньше давит,
Но не до новаций.
Во власти традиции
Лучшее самое
Кропим мы водицей
Священною, храмовой.


Не зарекайся!
1
Все в жизни нашей так непросто, ох, непросто!
И у меня все больше копится вопросов,
Чтоб до конца понять, зачем так много зла
Нам в души доля наша горькая влила?
Двадцатый век под плеск знамен пришел в Россию,
Но растеряли всю военную мы силу,
Друзей-врагов за тот развал благодаря
И расстреляв иконы в храмах и царя.
Мы все разрушили, что прежде было свято,
И вот, ослепнув, брат родной пошел на брата,
И кровь рекой, а в душах боль и пустота,
И тяжесть павшего на плечи нам креста.
А прадед мой, священник, первым был зэка,
И оттрубил он от звонка и до звонка.
Росли в детдоме дед и бабушка, а там
Законы волчьи, чуть не так – и по зубам.
Дед тоже в лагере сидел, но никогда
И ничего про те тяжелые года
Он не рассказывал, хоть, знаю, воевал
И срок за плен, хоть по раненью, отбывал.

2
Я дочь зэка. Отец мой – пасынок системы,
Решал он улиц непростые теоремы
И нож всегда с собой носил, на всякий случай.
Хоть в честь Победы назван был, но невезучий.
По пьянке ножик применил – и сел за дело.
Я без него росла, а времечко летело,
И я училась выживать без подстраховки,
Давала сдачу с детских лет довольно жестко.
Отец пришел, но стала жизнь еще труднее.
И долго с матерью жила как в страшном сне я,
Пока не встала перед ним стена стеной –
И он уехал с неискупленной виной.
С тех пор и смертный бой принять всегда готова,
В глаза любой беде смотрю без слез и стона,
Не жду уж милостей давно я от судьбы.
Недетской схватки той вовек мне не забыть!
Могла б и я давно, наверно, стать зэка,
Но Бог хранил иль материнская рука.
Живу, как все, ценю добро, тепло подруг.
Но все равно порой с тоской смотрю вокруг.
Наш городок, где тюрем больше, чем дворцов,
Как полигон, как предварилка для юнцов.
И хоть в мечтах жила уж жизнью я другой,
Но только в жизни все искала новый бой.
Сама ведь выбрала, так что ж пенять на рок!
Но хулигана я нашла среди дорог,
Он на отца был моего похож, как сын,
И подарил мне не одну волну седин.
Давно расстались мы, но внука злобный взгляд
Поймала как-то я. И кто в том виноват,
Что вновь и вновь клеймом каким-то на века
На род мой ставится проклятое «зэка»?

3
В России нашей от сумы да от тюрьмы
Не зарекаются давно уже, увы!
Здесь каждый пятый с былью лагерной знаком,
Не сам, так родственник какой-то под замком.
Попасть на зону можешь ты в любой момент,
Сбой в небесах – и ты уж «вредный элемент»,
Не в счет, что был обманут или оскорблен –
Сюда ведет тропинок разных миллион.
Сын тоже был не из везунчиков, не раз
Он дрался так, что искры сыпались из глаз,
И честь свою чтоб отстоять, и за меня,
И за жену. Но отняла его Чечня…
И внук, хоть правнук он зэка, но в свой черед
Коль доведется, зубы стиснет и вперед
За мать Россию и за город свой родной,
Чтоб стала та война последнею войной,
Ведь войн горячие кровавые следы
Способны только разжигать пожар беды,
И сеять зло, и жать серпами урожай,
Одни отправив в ад,  другие души -  в рай.
Да, без работы не останется, крепка,
Печать тяжелая, пополнив строй «зэка».
И лишь когда любовь отмоет грешный мир,
Сдаст Богу вахту и последний конвоир. 


Перемены

Утро. Над городом тучи.
Холодом веет с небес.
Только отчаянный лучик
В щель кое-как, но пролез.
Занавес вдруг распахнулся –
Солнышком ослеплена,
Вздрогнув, я все же вздохнула,
Светлой надежды полна,
И размечталась о тихих,
Теплых и ласковых днях,
Но, как вояки, уж лихо
Шли все лучи на меня.
Солнце, как печка, пылает,
Все расплавляя окрест.
С детства, признаться, уж знаю
Резкий я нрав этих мест
И побыстрее в тенечек
Спрятаться сразу спешу.
Только в ответ на денечек
В сердце то слабость, то шум.
«Скорые» мчатся и мчатся,
Не успеваю считать.
Как бы до дома добраться,
Лечь на свою бы кровать,
И под язык две таблетки,
Чтобы давление сбить…
Встряски такие нередки,
Могут любого убить.
Да, я люблю перемены,
Чтобы почувствовать драйф,
Но постепенно, степенно
Чтобы сменялась игра,
Без чрезвычайных эффектов,
Без черной ленты потерь.
Только ты истину эту
Вряд ли воспримешь теперь.
То ненавидишь, то любишь,
Ад предлагая и Рай,
Счастье ты наше погубишь,
Вдумчивей путь выбирай!
Так и в делах государства.
Нам бы идти не спеша,
Чтоб, как бесценным лекарством,
Счастьем лечилась душа.
Только такие прогнозы,
Видимо, все ж не для нас,
И не от счастья вновь слезы
Льются рекою из глаз.
Снова над городом тучи,
Холодом веет с небес…
Как же нас все же измучил
Чисто российский прогресс!


Ремонт  путепровода

Метели запели, бураны  гудят,
Волной за волною идет снегопад.
Дороги в сугробах, заносы с утра,
Уж дома неделю сидит детвора.
Стою, замерзаю. Но мне не везет,
Газель за газелькою мимо идет.
В другое-то время прошла бы версту,
А тут чуть не села я в снег  на мосту.
Нет рельсов, лишь шпалы лежат кое-как,
И техники мертвой пугает оскал.
Кладбищенский холод, и только в упор
Глядит с октября вбитый в землю забор.
Хотели, как лучше, надежды полны?
Иль снова попали под власть сатаны?
То кризис не местный, а общий, увы!
Коль продали душу, что взять с головы?
Давно без оглядки гуляет зима.
Куда делись деньги, ты знаешь сама.
И пусть все провалится в тар-тартары,
Свой дом укрепили чинуши-бобры.


Крутая дача

Внук сказал вдруг, чуть не плача,
Что пора купить нам дачу,
Что его дружок Антошка
Там живет второй уж год,
Что на дачах побогаче
Можно слушать передачи –
Свет повсюду есть, в придачу
Газ есть и водопровод.
Говорил еще Антошка,
Что участок их не крошка,
Есть там баня, корт, бассейны
И овчарок пара есть,
Отгорожена от мира
Дача, как дворец эмира,
Но к реке там спуск отличный,
Личный, собственный он весь.

И соснового часть бора
Входит в дачу до забора,
Катерок стоит у трапа,
Белоснежный и крутой.
Нет, на нем он не катался,
Издали лишь любовался,
Но в реке-то накупался
Вдоволь летом он зато.
Дочь моя не промолчала:
- Что-то раньше не встречала
Я таких владельцев дачи
Средь друзей больших твоих.
- Не владелец он, а с дедом
Сторожит владенья где-то,
На каникулах он видит
Дачу эту, как музей.

А живут они в сторожке –
Флигель маленький с окошком.
Есть в нем стулья, стол, диванчик,
Телевизор небольшой,
Старенький есть холодильник.
Мы разок туда ходили.
Дачку я б хотел такую…
-Но подумай хорошо:
В сторожа дед не годится,
Может там один он спиться,
А купить такую дачку
Мы не сможем – вот весь сказ,
Так что грабли вон, в сторонке,
Поднимай и дуй к сестренке,
Собирать пора листву нам,
А мечтать – блажь не для нас! 


Вандалы

Пляж буквально завален
Полосатым народом.
Снова жарит июль
Обнаженный фасад.
Но шашлык не помеха,
И уже два урода
На дрова разбирают
Чей-то брошенный сад.
А потом, взяв авоськи,
Отправляются «в гости»
По садам уцелевшим,
Как всегда, воровать.
Слышу разные фразы,
Но никто с них ни разу
Не спросил, с обнаглевших,
За еду и дрова.

Дикость эта заразна,
Но не встречу ни разу
Милицейской машины
Или просто патруль.
Ждут особых указов,
Чтоб всех выловить сразу.
Но тогда уж не хватит
Ни машин и ни рук.
Как же это случилось,
Что из нас получилось
Стадо диких животных,
Без души, без стыда?!
А мечтаем в Европу
Усадить свою попу.
Зря мечтаем, нам топать
Предстоит в никуда.


Садовый островок

Был когда-то город-сад здесь,
Нет его уж много лет,
И живем мы, как в осаде,
На порушенной земле.
Саранча, болезни, цены,
Витаминный дефицит –
Разве весь урон оценишь!
Не свести теперь концы.

Кто виновен, в чем причина,
Что садовая страна
Смылась мутною пучиной?
Только пена и видна.
Просто чудом сохранилась
Нить садов у тополей,
Но сметает их все злее
Вал наживы «королей».

Островок былого счастья
Есть пока и у меня,
Но не собственный, к несчастью,
Хоть друзья – почти родня.
Воздух чист здесь родниковый,
Речка Банка у плетня –
И как будто все оковы
Опадают вдруг, звеня.

Здесь смородина с черешней
На земле и на столе,
Здесь душа летит безгрешно,
Словно птица в вольный лес.
Хорошо-то как! Под вечер
Сходим мы на озерцо
И тугой водой полечим
Наше тело и лицо.

Сад чужой напомнит все же,
Что своя земля мертва,
И тоска змеею гложет,
И бессильны все слова.
Был когда-то город-сад здесь,
Нет его уж много лет,
И живем мы, как в осаде,
На порушенной земле.


Армянский прикид

Русский Ваня на диване,
А кавказцы при делах,
Город весь у них в кармане:
Этажи и купола,
Банки, рынки и машины,
Облицовка, интерьер,
Магазины, магазины
И разбитый рядом сквер.

Изменилось все, что рядом,
За один всего лишь год.
Вроде, радоваться надо,
Что прогресс и к нам идет,
Хоть кавказско-азиатским
Стал уж города прикид.
Делим город мы по-братски.
Что же так душа болит?


Евро-азиаты

Как быстро Азия теперь
В открытую шагает дверь!
Направо и налево вдруг
Раскосый обнимает друг.
Друзья, соседи и родня.
Зять-азиат есть у меня.
Есть черноглазая сноха,
Пока как будто не плоха.
Родится вскоре и внучок.
Чей будет рот и пятачок?
Чьи скулы, чей разрез у глаз?
И это общее у нас.
Хотелось бы, чтоб реже смесь
Такую видеть все же здесь,
Но тесен мир – и вот опять
Иду на свадьбе я гулять.
Мы евро-азиаты все
На евразийской полосе
По духу, крови и судьбе.
Ты мне родня, а я тебе.
Мой Оренбургский край – форпост,
Особый евразийский мост.
Течет Урал, соединив
Два разных мира без брони.


Китай - рекордсмен

Давно ль страна уже не та?
Где голь была и нищета,
Колония, бардак, фугас,
Там обошли не только нас.
Теперь Китай, как рекордсмен,
На взлете важных перемен
Вновь финишную ленту рвет,
Другим и шанса не дает.
А мы? А мы опять в хвосте.
Реформы, может быть, и те,
Да толку нет. А почему,
Никак я что-то не пойму.

У проходной в последний раз
Отмечусь, как всегда, с утра
И трубам помашу рукой:
Меня послали на покой.
До пенсии не дотянул.
Всемирный кризис подмигнул –
И ослабел наш комбинат,
Имеющий реестр наград.
Разделят все, распродадут.
Работу если не найду,
Придется мне на склоне лет
С сумой скитаться по земле.

Поехать разве что в Китай,
Да ртов своих там через край.
Всемирный кризис… Может быть.
Но нам вредит «абы-кабы».
Российский, видно, Кабинет
Отправить бы на пару лет
Туда, где кризисы вершат,
Где мощью всех своей крушат.


Удар по литературе

В год Культуры стукнем по культуре.
А Литературный год пришел,
Стукнем мы и по литературе –
И кому-то станет хорошо.
Был у нас Отдел искусств отличный,
Просто храм для раненой души!
Встречи, выставки и книжный фонд приличный,
Но туда мы больше не спешим.

Да, Дворец ледовый нужен очень,
Но финансы, как всегда, не те -
И решили сэкономить срочно,
Сократив вдруг... сеть библиотек!
Мы стучались в двери разных боссов,
И в отдел культуры в том числе.
Наши справедливые вопросы
Растворялись в непроглядной мгле.

Нет, не закрывают, а ссылают
В глушь, но нам сказали наперед:
«Пусть стараются – и там, как в двери рая,
Вновь толпой пойдет честной народ».
Но народ-то, в основном, не прыткий.
Старость и болезней целый воз –
Лишний шаг от остановки – пытка,
И ступеньки доведут до слез.

Отобрали площадь, обобрали
Женщин двух с нелегкою судьбой,
Что не кланялись, не льстили, не рыдали,
Заслужив народную любовь.
Написать еще бы Президенту,
Только поезд не вернуть назад.
В год Литературы как же скверно
Так литературу наказать!


Макулатура

Дожили! Макулатурой
Стала вся литература!
Чехов, Пушкин, Достоевский …
В доме нет для них уж места.
На помойке грустно мокнут
И заглядывают в окна:
Может, есть сердца добрее,
Может, кто и обогреет?

«Будь успешным! Будь жестоким!
Слабость, жертвенность – пороки!» -
Нам вещают утром рано
С обнаглевшего экрана.
Только Русь жива осталась
И держалась, не сдавалась
Потому, что дух был крепок –
В этом сила наших предков!
Эти книги не калеки -
Сдали б их в библиотеки,
Чтоб России послужили!
Но тропу туда забыли.
Есть диван, почти двухместный,
Есть экран и пульт на месте.
Мы себя обворовали.
И душа уже жива ли?
На помойку тащим хором
И газет приличный ворох.
Нет приемных пунктов рядом,
Их искать уж с лупой надо.
Мы когда-то собирали
Ветошь и тюки сдавали,
Чтоб хоть деревце напрасно
Не рубили беспристрастно.
Конкурс объявляли срочно –
Сводки, как с фронтов листочки,
Устремлялись в стенгазеты -
Репортажи и портреты.
У моих четвероклашек
Труд был слажен, дух отважен –
Положили мы на поле
Даже тех, кто старше вдвое.

И не только в нашей школе –
В городе всех побороли.
И за то, что победили,
Класс путевкой наградили.
В городах-героях стали
Мы еще прочнее сами,
Взяв из рук у наших дедов
Знамя чести и Победы!
Кто спасал литературу,
Не поклонится халтуре,
Не предаст и не продастся,
Даже если уж за двадцать.
Пусть шумят лесные чащи,
И пусть радуют нас чаще
Сохраненных книг причастья,
Пела чтоб душа от счастья! 


Родной язык

Десять слов, а в них ошибок тридцать.
Пара фраз, а остальное – мат.
Разноцветно только материться
Смогут лет так через пятьдесят.
Больно за великий и могучий –
Больно мне за русский наш язык!
Труден он, когда его не учат,
Легок он в ладонях умных книг.

Чтенье и ученье будет в радость,
Если ты поймешь, что навсегда
Дан тебе он Богом, как награда,
Чтоб общаться мог ты без труда,
Чтобы все тревоги и печали,
Что тебя терзают по ночам,
Лунным серебром вдруг зазвучали,
Очищая душу, как свеча.

Родина – все, что вокруг родное:
Дом, земля, история, язык.
Без его глотка умрешь от зноя,
Без него и нем ты, и безлик.
Наш язык – родник для нашей мысли,
Наш язык – святой наш оберег.
Не ленись его почаще чистить,
Дан нам, как спасенье, он навек!


Русский язык

Правдив на диво наш язык богатый,
Лишь вдумывайся в смысл
Привычных слов.
Не ставь на нем, еще живом, заплаты
Из модных,
Но таких гнилых узлов.
Не засоряй язык
Блатным жаргоном
И нецензурно
Выражаться не спеши.
Как ключевой источник,
Он со звоном
Поет лишь в чистых
Кладезях души.


 Демография языка

Живой как жизнь, язык любой
Родится, блещет и стареет,
Он чувствует и гнет, и боль
И сам то ранит нас, то греет.
Могучим был когда-то глас
Руси и матушки России,
И не его теперь вина
В том, что так резко обессилел.

Рождаем чахлые слова,
Слепые рохли, однодневки
И нам на них уж наплевать,
Как на дитя гулящей девке.
Мы сокращаем день и ночь
Родное словонаселенье,
А ведь должны б ему помочь,
Самим себе же во спасенье!

Да, слава Богу, свет сошел
На властьдержащих – объявили
Год языка, он жив пока,
Значенье знаний укрепили.
Но мы-то с вами что лежим?
Избушка с краю здесь не к месту.
Детей и внуков наших жизнь –
Цена за бунт наш бессловесный!


Скелет «Экрана»

Ах, как же был «Экран» хорош!
 Сюда ходила молодежь
 Смотреть кино, и танцевать,
 И милых тайно целовать.
 Почти бесплатными для всех
 Досуг отличный был и смех,
 Тянулись семьями в очаг,
 Который как-то в миг зачах.
 Стоит угрюмо этот дом,
 Намеченный уже на слом,
 Не где-то далеко внизу,
 А в центре, как бревно в глазу.
 Сначала он, как инвалид,
 Подпортил весь окрестный вид.
 Но кто-то здорово «помог», -
 И он до косточек продрог.

 Как жить без окон, без дверей?
 Чем хочешь, тем себя и грей!
 И даже плитка у крыльца
 В багажнике у подлеца.
 Бомжи нашли здесь свой приют,
 Здесь спят они, жуют и пьют,
 Для них одних жив тот очаг,
 Как горькая в ночи свеча.
 Тлетворный здесь витает дух,
 Чернеют стены, взгляд потух.
 Да и какой уж взгляд, скажи,
 Когда видны все этажи?!
 Скелет и череп без глазниц –
 Мертвец, но не лежащий ниц,
 А все пытающийся встать,
 Чтоб прежним вновь красавцем стать.
 Но виноват не бедный сброд,
 Что наш кинотеатр – урод,
 А тот, кто этот дом купил,
 Но не вознес, а погубил.
 И ни себе, и не стране,
 А дом живет, как на войне.
 Четыре года все суды,
 Но ни туды и ни сюды!

 И городская голова,
 И губернатор все слова,
 Все доводы там привели,
 Но сдвинуть дело не смогли.
 И чтобы наш "Экран" спасти,
 Народ еще бы опросить
 Да Президенту написать –
 Решит вопрос за полчаса!
 Еще один есть вариант.
 Кто продал, тот пусть свой карман
 Освободит, хоть и с трудом,
 И выкупит обратно дом…

 Я, как на кладбище, стою
 И, вспомнив молодость свою,
 Взгрустну о прошлом в тишине.
 Но лишь больнее станет мне.


К ответу!

Обычное, казалось, дело,
Что в ценах все вокруг взлетело.
Но в этот раз не только жадность
Наказывать предельно надо.
Рост иногда и обоснован,
Не подрывающий основу
Всей безопасности России,
Но цены слишком уж взбесились!

Обвал рубля сыграл, как прежде,
Роль палача святой надежды,
Но не пустеют наши полки,
Хотя процесс довольно колкий.
Нас санкциями забодали,
Но почему богаче стали
Те, кто российские продукты
Везет из-за границы будто?

Сегодня наглый перекупщик,
Как в прошлом спекулянт-двурушник
Уж раскатал в ухмылке губы –
Продаст Отечество за рубль.
Ну, а за доллары тем паче.
И бедная старушка плачет
На перекошенном крылечке,
Что деньги тают, словно свечки.

И украинскую проблему
Умело привязали в тему.
Мол, для того платите больше,
Чтоб в мире жили вы подольше.
А мы согласны, если б только
Был уважительным настолько
Скачок всех цен по алфавиту,
И тема бы была закрыта.

Но без причины, грея шины,
Везут фургоны и машины
Товар, подорожавший втрое
На панике, да и на горе.
«Магнит» чадит и «Перекресток»,
С «Семьею» тоже все не просто.
К ответу этих живодеров,
Чтоб не опухли от обжору!


Воровка

Была подруга эта новая неробкой,
Но я не думала, что в ней сидит воровка,
На пять минут ее на кухне не оставить –
Хоть что-нибудь, да сунет в сумку –
в общем, стянет.
В слезах она мне о своем твердила детстве:
Мол, многодетная семья, болезнь в наследство,
Мол, жить ведь надо как-то, и порой случайно
Она, как в детстве, на чужое метит тайно.
Ее поила и кормила до отвала,
Хотя при этом мне самой уж не хватало.
И вдруг увидела подругу в новой шубе,
Раз в пять дороже та моей дубленки будет.
Потом заметила уже в ее стишочках
Свои мотивы, да и рифмы точка в точку.
«Ну, ладно, - думала, - пусть учится пока-то,
Я и мотивами, и рифмами богата».
Но вот однажды ворвалась она нежданно,
Когда в гостях мужчина был, такой желанный!
Хвостом крутила, глазки строила при этом –
Его, неверного, украла, как конфету.
Конфеты слаще я куплю – не в этом дело,
Я наконец-то оценила, что имела.
Не привечайте вы подруг такого рода,
В ком неизменна вороватая природа.


Мелкая корысть

Обещала… Обещала благодать,
Обещала и помочь, и не предать,
Обещала и взахлеб меня звала,
Обещаний целый воз ты припасла.
Но как только я примчалась на такси,
Прочитала по глазам: «И не проси!
Все забудь, что говорила про парад,
Бой закончен, но нет денег для наград».
Ты уж, видно, отчиталась, и в карман
Перепал тебе не кругленький весьма,
А довольно скромный, но приятный счет,
Что весомее, чем призрачный почет.
Человеческая мелкая корысть,
Как стара, но не выходишь из игры!
Вновь и вновь готова ради пятака
Рушить доброе, как злобная река.
Вроде, мелочь. Вроде, не за что судить,
Вроде, каждый побогаче хочет жить.
Но ты черту продалась, сойдя с креста,
Не за золота трезвон, а за пятак!


Сюрприз от банкомата

Был не в духе банкомат:
Он обслуживать бы рад,
Но не так, чтоб целый день
Длился этот беспредел.
Клинит первый терминал,
Деньги он пока считал,
Срочный получив заказ,
Призадумался слегка.

Только дама далеко
И сообщить ей нелегко.
Ну, а денежки лежат,
Честен с нами автомат.
А сосед уж тут как тут,
Хоть на вид совсем не плут,
20 тысяч взявши, вдруг
Выпустить не смог из рук.

Искушенье велико,
Но сюрприз для дураков.
Хоть не лезет он в карман,
Но в итоге стыд и срам.
С подстраховкой банкомат
Выдает обычно вклад.
Видео открыло след –
В СМИ мелькнул его портрет.

Сам в полицию пришел,
Все вернул, что там «нашел».
У него побитый вид.
«Черт попутал», - говорит.
Брать чужое – воровать!
Даже если отдавать
Некому, хозяев нет,
Все ж держать за то ответ.


Кредитное досье

В век интернета Базилио вновь
Вместе с Лисой сняться могут в кино,
Для Буратино и банков порой
Ими расписана каждая роль.
Шесть молодых и способных ребят
Схему отъема внедрить норовят
И, оплатив фото нескольких лиц,
«Копии» делают нужных страниц.
Этим «заемщикам» выдан кредит.
Три миллиона уже, как бандит,
Группа у банка сумела отнять.
Но наследили средь белого дня.
Легкие деньги – червяк на крючке.
Лучше пятак свой, надежный в руке.
Вляпались в кражу, как леший в дерьмо.
Ждет их тюрьма и позора клеймо. 


Наркобизнес

Третий день сидел без денег.
Мышь повесилась бы здесь.
Что же делать? Что же делать?
Где бы и на что поесть.
Пробовал уже работать,
Надорвался за гроши.
А в тюрьму вновь не охота,
Воровать он не спешил.

Тут знакомый очень кстати
Появился вдруг в дверях,
Деньги, уходя, оставил,
Хоть, конечно же, не зря.
Пару раз ведь оттянулся,
А теперь за дозу мог
Он убить и Иисуса,
Для него и Бог не бог.

Стал торговцем наркотою,
Всех втянул, кто рядом был,
Предал самое святое –
Мать свою со света сжил.
«Друг» привез из Казахстана
Новый прибыльный товар -
И квартира стала станом
Тех, кому милей угар.

Много в жизни нашей стрессов,
Но и способов не пасть,
Чтобы с этим интересом
В кому без надежд не впасть.
И когда под видом друга
Предлагают: «Оттянись!»,
Прочь бегите вы из круга,
Чтоб не стала ставкой жизнь.

Зарабатывать на чьей-то
Смерти или на беде,
Видно, их толкают черти
Не у нас лишь, а везде.
Но сегодня группа эта,
От курьеров до чинов,
Призвана уже к ответу,
И в решеточку окно.


Зачастили

Зачастили, зачастили, зачастили.
То как будто адрес чей-то позабыли,
То с рекламой и товаром необычным,
То добавят, что хотят общаться лично.
Одиноких в доме всех переписали
И достали, просто во как всех достали!
Никому не открываю больше двери
И ничьим уж заверениям не верю.
Слава Богу, что еще не угрожают.
И хоть наглость эта просто поражает,
Но в полицию звонить пока не буду,
Надоест – мой адрес сами позабудут.
Не одернет совесть вот таких ни разу,
В их душе живет нажива, как зараза.
Только все зачтется каждому когда-то,
А менять уж что-то будет поздновато.


В магазине

Удивляюсь, как же ловко
Получаются уловки:
Подмочить товар, объвесить,
Подхвалить, хоть есть уж плесень,
Ведь пакеты дома вскроют
И считают лишь порою,
Да и выкрутиться можно -
Это, в общем-то, несложно.

Детям, матери кормящей,
Престарелым и болящим
Продадут, что залежалось.
Ни к чему торговке жалость.
Все воруют понемногу,
Не боясь людей и Бога.
Вижу, как считает бойко –
Стыдно за нее и больно.

Но бывает и больнее,
Обворуют не краснея:
Вместо тысячи на сдачу
Всунули бумажку в пачку.
Я неделю проболела,
Все запасы обмелели.
Дотащила, подсчитала –
И чуть тут же не упала.

Но в «Магните» мне сказали,
Наглыми блестя глазами,
Что у них-то уж народа
Не обманывали сроду.
Заявление писала
Полицейскому устало,
Но часть видео уж стерли…
Слез комок стоит все в горле.


Дешевая отрава

Водка дорожает – это не секрет,
И до урожая ценам дела нет.
Вроде бы народ наш власти берегут,
Но уже как воду, люди пойло пьют.
Рядышком граница – контрабанда в ряд.
«Как же тут не спиться?» – люди говорят.
Спиртом хоть залейся. Вот вчера сосед
Предложил нам, леший, литра три в обед.

Суррогат дешевле сутки напролет.
Если стражи дремлют, то товар идет.
И растут могилы, будто на дрожжах.
Ты смотри, мой милый, как бы не зачах!
Сэкономил трешку – потеряешь жизнь.
Ты же, будто ложка, недвижим лежишь.
В тех больших бутылках, что купил вчера,
Вовсе не горилка, что к тебе добра.

Муж перевернулся, слабо проворчал,
Что такого гнуса в жизни не встречал,
Что помрет к обеду, но не от питья,
Что его со свету здесь сживаю я.
Ну, а спирт казахский вовсе ни при чем,
Хоть и запах затхлый, но ручьем течет.
Вот опохмелится – и пройдет вся боль.
И, мол, хватит злиться, затевая бой.

Но еще неделю муж лежал пластом,
Спирт-то в самом деле с вредным был хвостом,
Вызвал он кровавый язвенный колит,
И от той отравы все внутри болит.
Сыр лишь в мышеловке вовсе без цены,
Но мышам уловки всех ловцов видны.
А у человека грамм мозгов – хоть взвесь,
Если он со смехом пьет любую смесь?!


Женщина-танк

Как похожа на танкиста
Эта странная актриса,
И зайдет лишь за кулисы –
Расступись, честной народ!
Словно танк идет по полю
И раздавит все живое,
Если встанет кто невольно
У намеченных уж троп.

Тут не хочешь – онемеешь.
Женщин-танков тьму имеем,
Бьют наводкою прицельно,
Шагу сделать не дают.
А мечтают белой птицей
Над гнездом своим кружиться,
Из реки любви напиться
И дарить родным уют.

Но откуда что берется?!
Вижу: девочка смеется,
Озорно и синеглазо
Посмотрев куда-то вдаль.
Рядом с ней сидит девица,
Ей так хочется влюбиться,
С сильным милым, белой птицей
Ввысь взлетая, не страдать.

Вот и мать к скамье подходит.
Две авоськи не по моде
Нагрузила так, что лошадь
С этой ношей упадет.
А она с детьми до дома,
Чуть жива, тропой знакомой,
Не надеясь уж, на помощь,
Не летит, а лишь бредет.

Дома вечная тревога.
Муж пропитый у порога
Увалился псом побитым
И скулит в запойном сне.
Все отмыть (и мужа тоже),
Постирать, сварить, а позже
Встряску дать ему такую,
Чтоб работать смог вполне.

Но недолго муж крепился,
Проигрался и напился,
На работу не явился
И уволен, зло тая.
И пока мужчины слабы,
Мы не женщины, а бабы,
Чтоб Россиюшке хотя бы
Продержаться, устоять!


Женка

Странно все порой выходит:
Где потерю не найдешь,
Ну, а где само все вроде
В руки падает, как дождь.
Я шальной был с малолетства:
Без отца и мамки рос.
Старой бабке по-соседски
Все твердили: «Ой, хлебнешь!»
Я гулял напропалую,
Всех подряд я целовал.
С кем и как всю ночь балую,
Видел часто сеновал.
И ее, конечно, трахал.
Что ж не трахать, раз дает?!
Я на ней пахал, как трактор,
Дни и ночи напролет.

А она мне ни спасибо,
Ни бутылочку винца,
А то девку вдруг, то сына
Так и носит без конца.
Покрутился – и женился…
На других баб не гляжу.
Хоть ни с кем не провинился,
Словно выжатый лежу.
Ну, а утром на работу
Нужно двигать… Вот дела,
Эта баба бы и роту
За неделю извела!
Но живу, куда деваться.
Говорят: семья, семья…
Если ж честно вам признаться,
То доволен женкой я! 

Только детки не конфетки,
Двое старших уж сидят.
Дочки в городе, как в клетке,
Подставляют перед-зад.
Двое младшеньких остались,
Но и с ними прям беда,
Плохо учатся и стали
Злыми уж не по годам.
Я, конечно, без бутылки
Очень редко обхожусь,
Побубню порой уныло,
Но, как каторжный, тружусь.
Ну, а им жить захотелось
За чужой, признаться, счет.
Мы рожали с женкой смело,
А теперь слеза течет.
 

Двойная цена

Стояла машина под самым окном,
Она сторожила давно этот дом
Получше собаки: пока она здесь,
Хозяева в доме, конечно же, есть.
Таких-то десяточек в городе лишь:
Бесшумно касалась «ногами» земли,
Летела, как птица, а внутрь загляни –
Комфорт зарубежный, не наш – извини.

Защита была, как, скажи, без нее?
Но очень продвинуто нынче жулье.
И чем заманили? Но с ними ушла,
Не пискнула даже, хоть умной была.
Хозяева в панике, мечутся, ждут,
Когда их сокровище все же найдут.
Но месяц проходит и два – наконец
Звонок раздается, а речь о цене.

Согласны грабители «тачку» вернуть,
Но чтоб шито-крыто им все провернуть -
Иначе, мол, вашей «графине» не жить,
Пойдет на запчасти, готовы ножи.
Пришлось выкупать им красотку свою,
А то ведь назло где-нибудь разобьют.
Купили гараж ей они, наконец,
Но крутится рядом какой-то подлец.

Породу такую не спрячешь от глаз,
Она привлекает ворюг, как алмаз.
Но  даже обычных «дворняжек» у нас
Уводят, уводят, уводят сейчас.
Твердят: Раскрываемость краж, мол, растет.
Не верится что-то, не верю и все!
И чтоб не стоял в горле слез горький ком,
Живу без машины, хожу я пешком.


Вор-рецидивист

В нашем мире трудно одному.
Без труда теперь меня поймут
Старики и даже молодежь,
Ведь убить способны нас за грош.
Да и кражи – это просто бич,
Как упавший с высоты кирпич!
Зазевался – телефона нет,
И простыл уж вороватый след.

Он когда-то начал с малышей
И немало отнял уж вещей,
Но однажды шаг не просчитал –
Рядом с сыном папа грозно встал.
Еле ноги он тогда унес,
Искурил не пачку папирос
И решил на время завязать.
Трудно сделать, хоть легко сказать.

Он не раз уже в тюрьме сидел,
Сквозь решеточку на мир глядел
И хотел бы все начать с нуля,
Только очень круглая земля.
Руки чешутся, он рвется в бой,
Недоволен нищею судьбой.
Ну, а кто, скажи, в том виноват,
Что один алкаш, другой богат?

По привычке он на воле вновь
Кошельки таскал, а заодно
Все, что в сумке ценного лежит,
И тем самым стал он знаменит.
Помню, как в трамвае у меня
Сумку резанул средь бела дня
Вот такой же фокусник, тогда
Деньги все исчезли без следа.

Я одна растила двух детей,
Жили мы почти что в нищете,
А умелец  этот злобный в раз
Умыкнул наш месячный запас.
Плохо стало мне, когда я вдруг
Дело грязных увидала рук.
Хорошо, что друг один помог –
Мне вернули необычный долг.

Не стремлюсь к богатству, и вполне
Пенсии моей хватает мне.
Но хотя вещей сверхмодных нет,
Жаль ворам дарить любой предмет.
И теперь я пристально слежу,
С кем в толпе в трамвай я захожу,
С кем в толпе стою на мостовой –
Не прошел бесследно опыт мой.


Я бы тоже…

Моя мама невезучая такая –
Так она сама мне часто говорит. –
У нее вся жизнь сквозь пальцы утекает,
И звезда ее давно уж не горит.
Я не знаю про звезду, но только вижу,
Как ночами плачет, веря и любя., -
И тебя, мой папка, то я ненавижу,
То сбежать готов, чтоб отыскать тебя.
У других отцы нормальные и рядом,
На рыбалку возят, что-то мастерят –
Я же даже твоего не помню взгляда:
У тебя то жизнь зазря, то лагеря.
Я бы тоже по такой пошел дорожке,
У меня друзья то колются, то пьют –
Мне 12 лет всего, и невозможно,
Чтобы мамка и судьбу кляла мою.


«Непутевая» сестра

У меня есть старшая сестра,
Я с ней вместе и не жил почти что.
Да, она и на руку скора,
И в других вопросах энергична:
Счет мужчинам даже не ведет
И бутылкам с пива до бодяги.
Чем живет и до чего дойдет,
Неизвестно – жизнь в сплошных корягах.

Но порою, в гости приходя,
Так щенячьи-грустно вдруг посмотрит!
И не верю я, что все пройдя,
Счастлива она в своей ломоте,
Что не хочет собственной семьи,
Мужа и детей, порядка в доме,
Не жалеет, что мечты свои
Закопала по уши на зоне.

«Непутевая сестра твоя», - твердят.
Непутевая? Быть может, но не верю.
Пусть приходит, я всегда ей рад,
В дом и в сердце открывая двери.


***

Мне карта выпала,
Чтоб горе мыкала:
Дорога дальняя, казенный дом.
А я не верила,
Что жизнь отмерена
Линейкой школьною в мою ладонь.
Но случай мерином
Понес без стремени
К окну с решеткою, к восьми годам
В местах с метелями,
С лесными елями,
С тоской колючею, да в три ряда.

Ой, мама – мамочка,
Твоя Наталочка
И город каменный слезой прожгла б,
Но плещет в сумерках
Волной безумною
Его порочная хмельная мгла.
Тому лишь ведомо,
С кем черт беседует,
Как карта ляжет вновь, что нам дано.
Хотя и каюся –
Не зарекаюся,
Коль все за нас уже предрешено.

Но если выбор был
Дарован свыше бы,
Смотрела б пристальней по сторонам,
Свой дом и город свой
Над тихою рекой
Не отдала бы за бутыль вина.
Я бы не грабила
И с милым ладила –
Не с этим шизиком, что лез с ножом –
Нашла б хорошего,
Но дело прошлое
Вдруг сразу выросло в толстенный том.

Бегут навстречу нам
То степь, то реченьки,
То лес полоскою, то гор хребты -
Бегут дороженьки,
Да только ноженькам
Теперь уж мерить лишь свои «Кресты».


Выстрел

Голубиная стайка
Шумно в небо взлетает,
Голубиная стайка
Надо мною летает.
С голубятни напротив
Запустил их мальчишка,
Но стоят в подворотне
Два верзилы, как вышки.

Ждут, когда отобьется
Хоть один сизокрылый.
И обрез ведь найдется
У бездушного рыла.
На обед или просто
Издевательства ради
Обворуют подростка,
В душу плюнуть всем рады.

И с душою моею
Что-то вдруг происходит:
Рвется, плачет, немеет,
Силы все на исходе.
Ей как будто видна уж
Та трагедия в небе.
Что ж скорбишь ты, родная?
Знать заранее мне бы.

Видно, души единством
Выше спаяны где-то.
Может, это любимый
В небо взмыл на рассеете,
Но ко мне путь отрезан
Смертоносным снарядом…
Выстрел вновь из обреза –
Птица падает рядом.


***

По этапу, по этапу, словно стадо,
Нас на север товарняк исправно вез.
Может быть пройти действительно нам надо
Путь страданий, унижения и слез?!
Даже, может быть, и этого нам мало,
Чтобы как-то искупить свою вину,
Только я не сразу даже осознала,
Для чего в моей руке кастет блеснул.
«Превышенье допустимой обороны», -
так судья определил мой тяжкий грех.
Но когда смерть каркнет черною вороной,
Забываешь вмиг о правилах в игре.
Жизнь Господь дает, Господь и забирает –
Человек не вправе суд вершить во зле.
Отчего же зло обычно побеждает?
Отчего его так много на земле?


Расплата

У тебя беда, тебя понимаю:
Сын чужим стал, и наверно, не с мая,
В мае «лучшие друзья» подсобили -
На наркотики его подсадили.
И теперь не дом у вас, а заказник.
Каждый день встречают здесь, словно праздник.
Покупай товар, со скидкой, конечно,
Всем хватает и услады, и места.

А тебе нет места в собственном доме,
На работу ты бежишь из Содома
И ночуешь в гараже иль на даче,
Потому душа мертвеет от плача.
Да, в тебя была слегка влюблена я,
Но теперь как быть, я просто не знаю:
Перейдешь ко мне – и вслед за собою
Ты потянешь в жизнь мою сети боли.

И о чем же раньше ты, милый, думал?
Сын катился с высоты, стал угрюмым.
Ты твердишь: «Дела, дела завертели»
Видно, вправду вы беду проглядели.
Вы с женою, не умершей в то время,
Жизнь совместную несли, словно бремя.
Вам скандалы отравляли сознанье,
А ваш сын ушел в запой, как в изгнанье.

Ты наказан. Есть за что. И не первый.
И хотя гудят страдальчески нервы,
Успокойся и прими крест до срока –
Сына вытащишь из грязи порока!
У всего причина есть и расплата.
Не гордитесь, что живете богато,
А гордитесь тем, что дети как дети –
Ничего важней того нет на свете!


Крестик

Утром тело охватила радость.
Что случилось? Совесть потерялась,
Не зудит, не ноет, не страдает
Но надолго ль где-то пропадает?
То-то сладко так спалось сегодня!
Он вдруг вспомнил праздник новогодний.
Мир был чист, прекрасен, добр и светел.
И они с сестренкой снова дети.
Рядом мама, теплою рукою
Приласкает их и успокоит,
И свечу зажжет от всех напастей.
Эх, какое ж это было счастье!
Вспомнилось, как спал на сеновале,
И как нежно рядом ворковали
Голуби, взлетая в поднебесье.
И душа взлетала с ними вместе.

Отчего теперь он не летает,
А как будто только жизнь латает?
Здесь дыра, и здесь, глядишь, прореха.
Не до песен стало, не до смеха.
Навалились разные проблемы,
С мелких и до уровня системных,
Валит аритмия то и дело,
И душа как будто почернела.
Эта совесть так его заела!
Хуже черной редьки надоела.
Стал он спорить с ней и днем, и ночью.
Наконец, ушла, уже не точит.
С ней ушли запреты и преграды,
Ни о чем печалиться не надо.
Даже солнце по-другому встало,
Золотое времечко настало.

На работу бы поторопиться,
Но решил сначала похмелиться.
Начал с пива, кончил чем – не помнит.
Под кроватью охает и стонет.
Дочь звонила, чтоб отвез в больницу,
Только прихватило поясницу,
Голова трещит, дрожат коленки.
Ну их всех! Пристали ведь к калеке.
Друг пришел, должок забрать пытался,
Но, как видно, он перестарался,
Получил удар ножом под ребра –
Так взыграла пьяная утроба…
За решеткой небо голубое,
Луч осенний манит за собою.
Но печальна новой жизни повесть.
Как вернуть обиженную совесть?

Ведь ушла как будто ненадолго,
Но ушли с ней вместе чувство долга,
И забота нежная с любовью,
Состраданье и леченье болью.
Поле битвы сразу опустело.
Бесы черное вершили дело,
А потом, довольные, плясали.
Но уснули, очень уж устали!
Вспомнил он про крестик, что когда-то
Мать своим повесила ребятам, -
Всем нам Богом данное спасенье,
И души заблудшей воскресенье.
Он молился истово и слезно,
Думая, что уж молиться поздно.
Но вернулась совесть голубочком,
Вновь воркует в тишине полночной.


Возвращение

За окном, увы, не жаркие юга –
За окном плывет бескрайняя тайга.
Возвращаюсь я домой издалека –
Почему же гложет сердце мне тоска?

- Здравствуй, мама! – я скажу. – Прости, прости!
Как устал я этот тяжкий крест нести!
Я себя давненько где-то потерял,
Помню только лагеря и лагеря.
Ошибался в этой жизни столько раз!
И не знаю. Повезет ли мне сейчас.
Ты одна меня пытаешься спасти –
Помолись, чтоб было легче мне идти.

Вот и станция – я спрыгнул на ходу
И знакомою тропинкою иду.
Спит береза у забора одиноко.
Вот и дом родной, и свет родимых окон.
Только свет какой-то тусклый и чужой.
- Ты к кому? – мне удивился дед седой. –
А Матрену года два как схоронили.
И во мне вдруг волки дикие завыли.

Боже, Боже! Что я в жизни натворил??
И за что ее, родную, погубил?!
Нет прощенья мне и хода нет назад,
Видно, сам в своей я доле виноват.
Но икону вынес дед, перекрестил:
- Бог простит тебя, и ты себя прости.
Если в сердце не погашена свеча,
Значит, сможешь жизнь ты новую начать. 


Воробышек

Маленький воробышек
Под дождем сидит,
Маленький воробышек
На меня глядит.
Нет вокруг ни крошечки –
Все смела вода.
И дрожат все перышки
У него. Беда!

Воробьями мокрыми
Бродят мужики.
Улица похожа здесь
На рукав реки,
И машины лодками
Кое-где плывут
Под щитами-блоками,
Как не наяву.

Дождь со снегом яростно
Сносит все подряд,
Уж над тротуарами
Лампы не горят:
Провода оборваны,
Рухнули столбы.
Улетели вороны
До сухой избы.

Лишь один воробышек
К людям как прилип,
На карнизе узеньком
Свой найдя Олимп.
Ливня небывалого
Все сильней поток,
Но воришку малого
Защитил бы кто.

Раму сероокую
Растворю – влетай!
Спинку свою мокрую
Просуши, оттай.
Сам я был воробышком
В дальние года,
Если б не тепло людей,
Сгинул навсегда.


Дедово наследство

В наследство он вступает довольно жестко,
Родного брата в дом не прописал
И матери сказал, гася известку,
Что коммуналки хватит за глаза.
Не вспоминал, как бедная страдала,
Когда болел, а повзрослев, сидел,
На крохи передачи собирала,
И вот теперь, больная, не у дел.
И к брату жалость в душу не пробилась:
«Пусть сам попробует, чем пахнет эта жизнь!»
Как и отцу, ему мешала милость,
Привычней не иконы, а ножи.

Убили батьку, словно пса какого –
Сын без отца и рос, а потому
Дед все, что есть, загладить боль готовый,
По завещанию оставил лишь ему.
Не оценил, и принял, как зарплату,
Был недоволен, что запущен дом,
Хоть раньше не зашел сюда ни разу,
А дед передвигался-то с трудом.
Внук выбросил все дедовы награды,
Фотоальбом, одежду, ордена.
«Иконостас туда же бросить надо,
К чему седая эта старина?»

Но в яви иль во сне открылись двери –
И дед вошел с прикладом, словно дух.
«Ты, - говорит он, - Колька, хуже зверя
И сам себе накличешь ты беду.
Зачем семью и ближних обижаешь?
Зачем соседям день и ночь хамишь?
Зачем мои иконы и медали,
Как талисманы, в доме не хранишь?»
Предупредил. Но внук не унимался:
Пил, куролесил, буйствовал, грозил -
Огонь в отмщенье выше поднимался.
Внук выскочить успел, не тормозил.

Теперь сидит на свежем пепелище
И думает, найти бы где приют.
А ветер заунывно рядом свищет,
Но милостыню здесь не подают.
Коль ничего святого не осталось,
То трудно волком жить среди людей.
А ведь могла помочь душе усталой
Иконка, что оставил внуку дед.


Побежать бы

Побежать бы утром к речке,
Где туман как молоко,
И нырнуть в него беспечно,
Плыть бесшумно и легко
И по травам без дороги,
Чуя крылья за спиной,
Охладив росою ноги,
Возвратиться в дом родной.
Молока попить парного
И краюшку хлеба съесть –
В детстве нужно нам немного,
Рады мы всему, что есть!
Только даже дивный воздух
Нами позже не ценим,
Нас влечет вполне серьезно
Городов угарный дым.

Побежать бы, полететь бы…
Да растаяли, как сон,
Утро, речка, бодрость в теле
И далекий перезвон.


Не понять мне тебя

Ты сидишь, взор устремив  в пол.
Чем так манит эта даль, расскажи.
Как же долго ты ко мне шел,
Но в покое не привык, видно, жить.
У тебя в глазах одна боль,
Голос твой уже дрожит чуть.
Не успели съесть мы хлеб-соль,
А разлука метит новый путь.

Душу ты, родной, закрыл на засов
И решетки опустил все же зря!
Не забыть нам тех счастливых часов,
Что согрели нас в конце января.
Не понять тебя мне, нет, не понять!
Что ты ищешь на моем берегу?
Только сердце не могу я унять,
Да и жить ведь без тебя не смогу.


Помолчим, родная

Я вернулся в этот город, в этот дом,
Что мне каждую, Бог видит, снился ночь.
Здесь любовь моя и здесь мое гнездо,
Подросла как наша крошка, наша дочь!
Тихо тает воск расплавленной свечи,
Серп луны застыл как будто на бегу.
Помолчим давай, родная, помолчим.
Только знай, что без тебя я не могу.

Где бродил, что я искал и что нашел,
В двух словах не передать, не передать.
Лишь с тобою рядом мне так хорошо,
Льется в сердце лунной ночи благодать.
Думал я, что не простишь мне эту боль,
Ведь не виделись мы восемь лет почти.
Но пока жива волшебница любовь,
Вместе все-таки по жизни нам идти.


Сто  жизней

Я проживаю сотни жизней,
Когда творю,
За этот дар до самой тризны
Благодарю
Его, Творца, что помогает
Стихи писать,
Чтоб очищала меня другая
Жизнь, как роса.

Без со-творенья давно б засохла я,
Отцвела,
Ослепла, может быть, и оглохла –
Я б не жила,
Путь в серой серости влачила б
В своей глуши.
И чем тогда бы я излечила
Тоску души?

Стирала, шила бы иль читала –
Все суета.
А со стихами доступна стала
Мне высота.
Лишь только звезды зажгутся в небе,
Как маяли,
Я улетаю туда, где небыль
И быль близки.

Прошло то время, когда моим лишь
Был крик души,
Когда лишь беды мои торили
Путь до вершин,
Где восседает седая муза,
Где я могла
С души снять стрессы все, как обузу,
В волне тепла.

Теперь чужые печали-беды
Спать не дают,
Чужие слезы, как и победы,
Теперь пою.
Но и в другою и даже, может,
В мужскую суть,
Души частицу своей я все же
Всегда несу.

Мы так похожи, хоть непохожи
Совсем порой,
Боль всякой жизни я чую кожей –
И строчек строй
Вновь с неба льется, чтоб стать стихами
В тиши ночной,
И вновь парю я под облаками
Над той горой,
Где муза лечит и окрыляет,
Где до зари
Мы обо всем с ней, что было-будет
Поговорим.
И собеседника желанней
Мне не найти,
Чтоб вновь для мысли какой-то главной
Торить пути.


Крепкие сети

Душа давно уж плачет
За праздничным столом,
Как будто все иначе,
Светлее быть могло.
А я ее не слышу,
Смотрю на пир вокруг.
Она уж еле дышит,
Не вырвется за круг.

Душа кричит: «Довольно!
Брось ты свои стихи!
Мне одиноко, больно,
За чьи плачу грехи?
Мир все-таки прекрасен –
Люби, ходи, дыши,
А ты в бумажной массе
Купаешься в тиши».

Попалась так попалась!
Ну, что тут говорить?
Казалось, эту малость
Не хочешь не бери.
Но мне не оторваться
На счастье иль беду,
В сетях стихов лет двадцать
Я выход не найду.

Я все должна кому-то,
Все что-то я должна,
И дорога минута,
И все гнетет вина.
Но все долги, что были,
Давно я раздала.
А выйти нет уж силы
На волю, где была.

Вот, наконец, очнулась
С мечтой давить на газ,
И только встрепенулась,
А свет в глазах погас.
Но если рядом горе
И смертная тоска,
То о красотах моря
Не пишется никак.


Черная белена

Как шикует белена,
Будто здесь она одна!
Вдоль дорог, в долинах рек
Все наращивает бег.
Вот уже на пустырях
Застилает землю рябь
Грязно-желто-бурых гнезд,
Не цветы, а яда гроздь!

И на улицах сейчас
Поражает взглядом нас,
Соком черным допьяна
Землю поит вновь она.
Как мясист довольный ствол,
Как деньгой, листвою полн!
Видно, только белене
И привольно жить в стране.

А с другой-то стороны
Ядовитые нужны
Тоже, в малых дозах яд
Как лекарство все таят.
Близко вредно подпускать –
Пусть грозят издалека
Черным флагом, а крыльцу
Все же цвет другой к лицу!


Полынь да крапива

По полю пойду, заблужусь ли в лесу –
Повсюду на горькую выйду красу.
И в жизни, куда б ни отправиться мне,
Полынь да крапива кивают в окне.
У самого дома не выветрить дух
Двух самых знакомых нам с детства подруг.
Кошу, вырываю, корчую – увы!
Сильнее, живучей нет, видно, травы!

Полынь да крапива, куда ни взгляни!
Полынь да крапива. Как часто они
Все горечью жгут и в душе, и окрест!
Полынь да крапива – российский наш крест.
В ожогах все тело, в ожогах душа,
И горечь такая, что нечем дышать!
Гостям же незваным совсем не пройти,
Полынь да крапива стеной на пути!

Не спят днем и ночью мои сторожа.
И если вдруг к морю поеду, то жаль
Чего-то, и часто с какой-то виной
Полынь да крапива стоят предо мной.
Таких же привычных, до боли родных
Немало есть трав на просторах страны,
Но если однажды споткнусь на ходу,
Полынь да крапива к могиле придут!


Белый лекарь

Ах, береза ты, береза,
Добрый лекарь наших мест!
Чистишь душу ты и воздух –
И светлеет мир окрест!
Обниму тебя под вечер,
Благодарности полна.
Шелестит твой лист, и плещет
Радостью твоя волна.

Отломлю кусочек чаги –
Мазь, настойка и отвар
Помогают лучше мага
Мне болезнь одолевать.
Почки, деготь, сок и уголь –
Всем ты делишься сполна!
И, как истинному другу,
Я сказать тебе должна,

Что немею и бледнею,
Что не мил мне целый свет,
Если только не белеет
Рядом стройный силуэт.
Лишь тебе, мой белый лекарь,
Доверяю я теперь.
Ни к чему мне все аптеки,
Если рядом ты, поверь!


Подорожник

На любой дорожке,
На любой тропинке
Лекарь Подорожник
Просится в корзинку.
«Или хоть листочек, -
Говорит, - возьмите
И здоровье срочно
Вы восстановите!»

При моих болячках
Без него ни шагу!
Без него заплачу,
Без него я слягу.
Зубы и желудок
Лечит он спокойно,
Боль изгонит всюду
Этот скромный воин.

Мне бы подорожник
Положить на душу,
Чтобы стал дороже
Мир, пока что душный,
Чтобы в сердце раны
Тоже заживали,
Чтоб в нем утром ранним
Птицы ворковали.


Одолень-трава

Отправляясь в путь неблизкий,
Многие с поклоном низким
Одолень-траву просили
Защитить от черной силы:
«Я иду тропой прямою
И росою с трав умоюсь,
Солнышком утрусь, в одежды
Облаков вхожу с надеждой,
Звездами я опояшусь,
Обходя всю землю нашу –
Все преграды одолею
Я с тобою, одолень мой!
Пусть не я тебя растила,
Но в тебе святая сила!
Одолей же лихо злое,
Отгони от аналоя!
Велики земли просторы!
Помоги осилить горы
И низины с буреломом,
Защити от тятя злого!
Словно реки, наши годы.
Защити и от невзгоды,
Чтоб на жизненном пути
Легче было мне идти!»
Мне бы тоже на дорожку
Той травы нарвать немножко,
Чтобы беды и болезни
В жизнь мою пореже лезли!


Кривые абрикосы

Здесь вдоль улицы обычной,
Словно стайкою девичьей,
Абрикосы дружно встали,
Чтоб поддерживать в печали.
Против ветра упираясь,
Наклоняясь, искривляясь,
Кажется, уж с колыбели
Сгорбились и поседели.
Нежный цвет свой, словно косы,
Заплетут вдруг абрикосы.
Да, краса в них неземная,
Только стайка вся больная.
И уже в начале лета
Облетают пустоцветы.
А над ними, словно плача,
Наклонился створ горячий.


Карагач

Осыпает людей карагач,
Как монетами, семенем спелым,
Хоть почти недвижим и незряч,
Хоть листва на ветвях поредела.
Но ликует и блещет весна,
Но лучи нежат сердце больное –
И летят, и летят семена
Легкокрылой зеленой стеною.
Ты, как этот седой карагач,
Жаждой жизни бессмертной пропитан –
И несут строчки смех твой и плач,
Словно дети, по новым орбитам.


Замаскировались

В сугробах утонули будто ели
И шапки сверху белые надели,
Лишь бугорочки малые остались.
И от кого так замаскировались?
Посажены они совсем недавно.
Дома стеной их окружили славно,
Чтоб не сломали лютые метели,
Чтоб укрепились, выстоять сумели.
Лет через десять уж другими станут,
Они дозором богатырским встанут,
И не нужны им будут маскхалаты,
Ветвей мохнатых защитят их латы.


Морозостойкие

Мороз трещит и ухает
Свирепей с каждым днем,
Но все же лес баюкает
И всех, живущих в нем.
А в нашей рушником большим
Расстеленной степи
Он без преград вперед спешит,
Ну, а устал, так спит.

Мороз, все леденя, здесь дул
И птицу без труда,
Без рева многоствольных дул
Сбивал он иногда.
И кажется, что вымерзло
Живое все под ноль,
Но нет, весною вылезет
Вся зелень все равно.

Края у нас суровые,
Но духом кто силен,
И вьюгам белобровым он
Не бьет земной поклон.
Мы здесь морозостойкие
И по судьбе родня,
Несем свой крест достойно мы,
Друг друга не виня.

Бывает, что ломается,
Как ветка, человек,
Помается, помается -
И разгребает снег.
А городок наш маленький
Как воин, как свеча.
На наши стяги алые
Мороз глядит, бурча. 


2.КОГДА И В СЕРДЦЕ НОЧЬ

Когда и в сердце ночь

Эх, знать бы, где упасть,
Соломки бы припас.
А так то тут, то там
Печать извечных драм.
Бед тяжелеет воз,
Но что мне от того,
Что кто-то до меня
На беды те пенял?!

Полна сюрпризов жизнь,
Но коль рубцы свежи,
То сможем врачевать
Себя тотчас едва ль.
Всяк помощь Высших сил
В беде не раз просил.
И я беду сама
Не в силах принимать.

И мир наш хрупок так,
Что вскоре пустота
Нас может поглотить.
Как изменить пути?
Пока войны очаг,
Зажгли что сгоряча,
Еще не так горяч,
Но всюду слышу плач.

Что делать? Чем помочь,
Когда и в сердце ночь?
Спешу с утра я в храм
Избавиться от ран.
О, Господи, спаси
Планету, принеси
Ты в жизнь лучи добра –
И рухнет бед гора.


***

Душа то прячется, как заяц,
То, словно солнышко, светла,
Она ласкает и сияет,
Она лучится в зеркалах,
Как нимб, охватывает тело,
И всем видна издалека,
И вместе с телом бы взлетела
Под облака, под облака.
Ее увидеть очень просто
Во взгляде каждого из нас,
Пока не заросла коростой,
Пока в ней пламень не погас.


***

Ночью душу свою не увидишь,
Улетает она далеко,
Там, очистив себя от обиды,
Пьет небесных коров молоко,
Там она набирается силы,
Чтоб в земных нам страданьях помочь.
Лишь обратно на землю спустилась –
Сны с нас сняты, как путы точь-в-точь.


Тяжкие сны

Почему, если радостно, можем
Мы летать, словно птицы, во сне,
Если ж боль нас, как червь жирный, гложет,
И во сне нам спасения нет?
Все кошмары какие-то снятся,
И мы мечемся, словно в бреду,
И нет сил, чтобы в небо подняться,
И не видим свою мы звезду.

Почему-то в последнее время
Я все реже летаю во сне,
Ношу тяжкую кто-то, как бремя,
Вьючит, вьючит на душеньку мне.
Вот опять я бреду, спотыкаясь,
Вот опять выход я не найду.
То душа, вроде не упрекая,
Говорит, не туда, мол, иду.


Не для всех

Кому не лень, все лезут в душу,
Кому не лень, в не плюют,
Стремясь покой ее нарушить,
Разрушить созданный уют.

Держала раньше я открытой
Для каждого в мир личный дверь,
И столько раз бывала битой,
Что на замке она теперь,
Но не для всех, а тем, кто может
Ей зло любое причинить.
Здоровье нам вдвойне дороже,
Когда в котомке жизни - дни.

Но к тем, в беде кто или в коме
Из самых близких, - прилечу,
Пусть даже я за эту помощь
Остатком жизни заплачу.


Освобождение

Как душа истомилась
От печалей и бед!
Нет души рядом милой –
И спасения нет.
Хоть сильна, только все же
Отдых нужен и ей,
А сомнение гложет
С каждым днем все сильней.

Уж устало и тело,
А просвета все нет.
Наконец, я взлетела
И увидела свет.
Он такой многослойный,
Но спешу я туда.
Мне легко и спокойно,
И душа как звезда.


Как жаль

Хочу, чтоб вновь плескалось море,
Волна стремилась за волной
И чайки в голубом просторе
Кричали прямо надо мной,
Чтоб парус был тугим, чтоб ветер,
Чтоб парусник вперед летел
И чтобы мне на судне этом
Беспечно кто-то песни пел.

Но тишина в ночи струится,
Луна ныряет в облака,
Не вскрикнет даже редко птица,
А я сижу у ночника.
Как жаль, что время быстротечно,
Не плыть мне в море никогда!
Призывно Путь сияет Млечный,
Зовет Полярная звезда.


Все закономерно

Жизнь со смертью ходят рядом,
Здесь родился, там ушел.
Выбивает смерть снарядом
И стирает в порошок,
Режет, топит и сжигает,
То мгновенно заберет,
То как будто отступает –
Не пришел, видать, черед.

Почему же жизнь иначе
Невозможно получить?
Только с болью, только с плачем
(Если живы – то кричим)?
Хоть согласны мы, конечно,
На арену без прикрас,
Но с землей дается встреча
Только раз, всего лишь раз!

Чья-то свадьба веселится –
И всего лишь через год
Кто-то в той семье родится,
Кто-то в этот час умрет.
Все вокруг закономерно,
Ведь земля всего одна…
И смотрю я грустно в небо:
Чья там звездочка видна?


Бесы

Мрачнеет все вокруг –
Бесовский шире круг,
И в души близких мне
Вселяются оне.
Пред смертью все равны,
Но страх в сердцах иных
Такой, что всех подряд
Забрать уж норовят.
И суетливость рук
Их выдает испуг,
И завистью к живым
Повреждены умы.

Засветится в глазах
Бесовская слеза,
Но хищный блеск зверька
Растет в глуби зрачка.
К ним гости вдруг из тьмы,
Каких не видим мы,
Являются во сне
Земных на склоне дней
Не в образе своем,
Чтобы не спугнуть прием,
А в облике родных,
Ушедших раньше их.

А уж потом и днем
Приходят в этот дом,
Советы раздают,
Как разгуляться тут…
Молитвою простой
Уж не закрыть постой.
Ты в церковь поспеши
На исповедь души.
И пусть святой огонь
Повыкурит всю вонь,
Священник все углы
Очистит пусть от мглы!


***

Никто не вечен на земле,
Ничто не вечно.
Но проживаем жизнь во мгле
Мы так беспечно!
Текут минуты и года
Песком сквозь пальцы –
В песчаных этих городах
Мы постояльцы.

На небо некогда смотреть.
Не вспомним Бога,
Пока вдруг не начнем стареть,
Торя дорогу.
А вот куда идет-ведет,
Мы осознаем,
Когда под вечным уж дождем
Душою таем.

И, на весы кладя добро
И зло, как гири,
Мы ужаснемся, что горой
Накрыты ныне
Своих грехов, они цветут,
Растут, как груши.
Мы ценим сытость и уют,
Забыв про душу.

И начинаем слезы лить,
Прося у Бога
Жизнь нашу все-таки продлить,
Хотя б немного,
Чтоб получить нам новый шанс
Для очищенья,
Чтоб заслужить могла душа
Его прощенье.

Чем раньше вспомним о конце,
Тем легче ноша,
Ведь чем возвышеннее цель,
Тем быт наш проще,
И меньше мелочных обид,
И меньше желчи –
Вся жизнь меняет вкус и вид,
И жить нам легче.


Пора подумать о душе

В плену амбиций и вещей
Трещит аж темечко.
Пора подумать о душе,
Настало времечко.
Кладем поклоны, торопясь,
Хоть с опозданием.
Эх, знать бы, что и где найдем,
Чуть-чуть заранее!

Неотвратим конец пути –
И страх в нас множится.
Все, что успели мы достичь,
Теперь итожится.
Но с сожалением глядит
На то убожество
С высот далеких впереди
Глаз-око Божие.

И все-таки прими, Господь,
Стих покаяния!
И пусть струя небесных вод,
Как в миг создания,
Очистит души наши вновь
Для тропки истинной,
Согреет нас Твоя любовь –
Я верю искренне. 


Душевная скверна

Не мгновенно ведь, не сразу
Прилипает к нам зараза.
Человек святым родится,
А к концу уж не отмыться
От грехов своих, что давят
Все сильней на нас с годами.
Но вы все-таки заметьте,
Что меняются все дети
Ежедневно, ежечасно,
Что порой весьма опасно.
Им родители примером
В этом мире многомерном.
Кто души любым движеньем
Уж готовится к сраженьям
За комфорт, за власть, за деньги.
Ну, а если сын бездельник,
У родителей на шее
Будет жить до дней Кощея.
Но скажу не по секрету:
От душевной скверны этой
Средство очень есть простое,
Золотое и святое  -
Только труд, любовь и вера
Очищают многомерно!   


Свинка

Лишь вчера была как птичка
Сойка или же синичка,
Пела девочка, порхала,
Стих слагала, танцевала.
А сегодня уж с рассвета
На диван легла с планшетом,
Неподвижна, словно свинка
На отброшенной картинке.
По квартире в беспорядке
Книжки плачут и тетрадки.
И одежды ворох тоже
Ждет, когда его разложат.
Не косички, а метелки,
И глаза закрыла челка.
Неопрятна, не умыта,
Словно свинка у корыта.
Не отбросила ни разу
Лишь планшетную заразу –
Видимо, свиньею станет
Скоро маленькая Таня.   


Две мартышки

Как-то летом, в полдень жаркий,
Мы гуляли в зоопарке
С внучкою моей, там в клетках
Разные резвились детки:
И тигренок, и слоненок,
И жираф, и медвежонок.
А ленивый бегемотик
Увалился на животик.
Но лишь только у мартышки
Было зрителей в излишке.
Строит рожицы, вертлява,
И налево, и направо.
Резко выхватит бананы
У своей любимой мамы
И у тех, кто сквозь решетку
Дар протягивает робко.
Для нее жизнь без вниманья
Равнозначна прозябанью.
Помогает клоунада
Зарабатывать награды.

Внучку будто подменили
Или хвост ей прикрепили:
Строит рожицы, вертлява,
И налево, и направо.
Вдруг к решетке подскочило,
Запищало, застрочило
В прошлом милое созданье
Ну, совсем по-обезьяньи.
А потом вдруг у соседа
Выхватила часть обеда
Обезьяны настоящей:
Два банана, что послаще.
Обезьяна-мать огрела
Дочь свою и уж хотела
Внучку и мою немножко
Грозной проучить ладошкой.
Только я схватила внучку
И быстрей ее за ручку
Оттащила от собратьев,
Чтоб остыла Бога ради.

Но и дома, как мартышка,
Строит рожицы уж слишком,
Рот скривит, глаза вращает
И грубить не прекращает.
Всех уже передразнила
Заразившаясь Зина:
И кота, и брата Толю,
И товарищей по школе.
И учительнице тоже
Строит, как мартышка, рожи.
Нет к родителям почтенья,
Хоть несут ей угощенья.
Если дочка бесновата,
То семья в том виновата.
Что простительно мартышке,
То для человека лишне.

Бабушек и тех обидит,
Но свой хвост еще не видит.
Зеркало большое ставлю,
Чтобы девочкой вновь стала.
Если нет, придется в клетку
Посадить такую детку
Не отдельно, а к мартышкам,
Чтоб быстрей зараза вышла. 


Красотка

Ты красотка, что с того?
Ведь не любишь никого,
И тебя любить нельзя,
Отвернулись все друзья.
Красотой своей горда,
Стала черствой – вот беда!
И капризно-наглой, злой –
Мажет душу черный слой.
Красота души важней,
Счастлив каждый только с ней.
И поют колокола:
«Всем воздастся по делам!»


Мальва

У нас у самого забора во дворе
Цветами мальва засияла на заре,
И загордилась, восхищенный взгляд поймав,
И ввысь взвилась, стремясь перерасти дома.
Дня два всего взирала радостно вокруг,
Но от порывов ветра наземь пала вдруг.
Что ж, в росте каждого р
азумный есть предел -
Не возносись, чтоб не остаться не у дел!


Хвастуны

- Я лучше всех читаю стих.
- А я переборю троих.
- А я танцую и пою,
Смотри на талию мою.
- Зато я знаю больше всех.
- А у меня приятный смех.
- А я в Египте был пять раз.
- Но дом роскошнее у нас.

Один медалями гремит,
Другой картиной знаменит.
А третий ходит уж без дел
Туда, где он когда-то пел.
Наперебой, наперебой
Любуются вокруг собой
И взрослые, и детвора,
Но то опасная игра!

Как будто в сумасшедший дом
Попали дети городов
Иль стали стаями макак
И не нахвалятся никак.
Затмили разум (вот позор!)
И хвастовство, и наговор.
Друг друга топят, лишь себя,
Неповторимого, любя.

Да, крокодилы тоже есть,
Мечтающие «друга» съесть,
Коль он красивее на вид
И как-то «славе» их вредит.
Естественный отбор на нас
Теперь уж виден без прикрас.
Но мы же люди как-никак,
Зачем повадки нам макак?

Смотрю и вижу: там и тут
Себя как будто продают
И не стесняются ничуть
Повесить ценники на грудь!
В переднем быть хотят ряду,
У всей планеты на виду.
В газеты лезут и в эфир,
Но наглость вовсе не факир.

Таланта если лишь на грош,
То как его ни продаешь,
Лишь временно прельщает блеск,
Но надоест словесный треск!
Кто даровит, того сама
Отыщет Слава, словно мать
Свою кровинку, даст приют –
И трубы сами запоют!

Да, ныне скромность не в чести,
Совсем забитая, молчит,
И не видна, и не слышна.
Но ей черпать всю грязь до дна,
Ей чистить этот грешный мир,
Ей прекращать развратный пир,
Чтоб к Богу с чистою душой
Однажды каждый путь нашел!


Работа души
Л.А.Баевой

Очистка души – это тоже работа,
Для многих она тяжела непомерно.
И личным примером зажечь должен кто-то,
Шагая по нервам, по собственным нервам.
Когда же глотнешь родниковой водицы –
Не сможешь с болотною тиной мириться.
Не всем и не сразу глоток тот по вкусу,
Хотя бы из рук самого Иисуса.
Луна убывает (осталась полоска)
И в нас убивает подобие лоска.
Но свет воссияет со временем в душах,
Любовью, добром твердь темницы нарушив.
Спасибо, Любовь, за работу души,
За исповедь страстную с верою ясною.
Не мучься сомнением – так же пиши.
И новые строки все будут прекраснее.


Белая ворона

На зеленой кроне
Судит воронье
Белую ворону
За житье-бытье,
За ее породу,
За полет души
За талант быть гордой
В этакой глуши.

Начали с наряда:
- Вырядилась тут!
Поскромней быть надо
Белой, словно труп.
- Все б она порхала,
А у нас хондроз…
Льется, льется с жала
Уж поток угроз.

Да, для птицы эти
Речи, этот суд
Тягостны, как сети,
Что со зла плетут.
Зависть перья гложет,
В кровь вошла, как стон.
Стая спать не может,
Потеряла сон.

Но она старалась
Выше их летать,
Чтобы, Боже правый,
Вдруг такой не стать,
И привычно пела
В сероватой мгле.
- Как она посмела? –
Ей несется вслед.

Тот полет свободный
Был всем, точно нож.
- Погоди, сегодня
К нам ты снизойдешь,
Мы тебя заставим
Уважать толпу,
Мы тебя ославим
И укажем путь!

Ей бы, белокрылой,
Как всегда, летать!
Но устали крылья,
Села подремать.
Поднялась тут свора,
Стонет воронье:
 - Белая ворона?
Вымазать ее!


Длинные тени

Чем выше солнце, тем короче тень.
Но почему-то у людей иначе:
И человек, войдя в зенита сень,
Порой от тени наведенной плачет.
Другой от злобы черным-черным стал,
И тень его закрыла солнце людям,
Он за любой практически металл
Готов предать и друга, как Иуда.
О, зависть, как гремучая змея,
Способна ты на страшные деянья,
Не только в сердце свой вливая яд,
Но отравляя душу и сознанье.
Коль злоба захлестнула, оберег
Скорей возьми, какой тебе сподручней, -
Растает в сердце прошлогодний снег,
Развеются в душе сплошные тучи.
Очистив душу, крылья обретешь,
Чтоб с теми, кто крылат, подняться в небо.
А если сил не хватит, то пойдешь
Своей дорогой, не сгорев во гневе.
Не злись, не мсти, завистником не будь,
Твори добро – и станет тень светлее.
У каждого неповторимый путь,
Но человеком все же быть важнее!


Не без греха

Тот не боится умереть,
В ком совесть светится,
Ей не в Аду краснеть-гореть,
А с Богом встретиться.
Но кто, скажите, без греха?
Земли творение,
Грешим, грешим, грешим, пока
Не смяты тлением.

А не грешить – почти не жить!
Как с эти справиться?
Ну, как, скажи, соединить
Нам то неравенство?
«Нас, Господи, прости Ты, но, -
Молю неистово, -
Душе высокое дано,
А телу – низкое».

Сам человека сотворил
Ты, а не ангела,
И сам во мне соединил
Дух и желания.
Тебе я душу отдаю
На очищение,
Но дай того, о ком пою,
Хоть на мгновение! 


«Честность»

Он говорил, что страшно одинок,
Что лишь она от пошлости спасенье,
Что с ней бы новый дом построить мог
От ветра и дождей порой осенней.
Вдруг слег – она над ним, как над птенцом,
Кружилась, о себе порой не помня.
Он выжил и уехал, «подлецом»
Себя назвав (как будто что-то понял!)
Его другая дома заждалась,
Такая же доверчивая дура.
Но третьей и десятой (вот дела!)
Сломает жизнь он «честно» и бездумно.


***

Когда болит душа
И тяжело дышать,
Не держат ноги уж,
Так непосилен груз,
Когда слез в горле ком
И плачу я тайком,
Зажгу в ночи свечу
И душу полечу.
Пусть свечки язычок
Горит, как маячок,
Сжигая все то зло,
Что давит тяжело.


Гордыня

Словно глупая гусыня,
Нас преследует гордыня
И возносит до небес.
Ореол уж лег на лица,
Только чем, скажи, гордиться,
Если в нас вселился бес?

Всех умней себя считаем
И от лести просто таем.
Так кружится голова,
Что издевку тех, кто хвалит,
Сможем уловить едва ли,
Слишком нравятся слова.

И стоим на пьедестале,
Ногу с важностью отставив,
Грудь вперед, взгляд сверху вниз,
Нос все выше, выше, выше…
Только голуби на крыше
Не уважат наш каприз.

Прилетят и так нагадят,
Что раздеться до нага бы
И отмыться в самый раз.
Эх, гордыня ты, гордыня,
Словно глупая гусыня,
Что ж ты так подводишь нас?

Мы с годами не умнеем.
Проще будь, мой друг, скромнее!
Словно искра без ветвей
Дар погаснуть тоже может,
Если труд его не множит –
Сил душевных не жалей!

Лишь душа летит пусть выше,
Чтобы Божий глас услышать
И Его колокола.
И одно проси у Бога,
Чтоб к Лукавому дорога
Даже в славе не вела!   


На поминках

Вчера нелепо так скончался
Один знакомый мне поэт
(Здоровьем крепким отличался)…
И мне уже немало лет.
Был некролог цветастой масти,
В нем говорилось, что пиит
Познал вкус безраздельной власти,
Которая в веках хранит.
Все об умершем говорили,
Отпив с лихвой за упокой,
И жизнь его, как стих, судили
Пристрастно, строчку за строкой.

Что жизнь? Порою, как комета,
Летит, отбросив шлейф огня.
А то фальшивою монетой
Покатится, едва звеня.
Что жизнь твоя? Не так-то просто
Свою дорожку оценить,
Затишье следует за кроссом,
То на свету мы, то в тени,
То слава рядом, то забвенье,
То в сердце радость, то тоска,
То ангельское слышим пенье,
То черт покрутит нас слегка.

Иду по жизни, спотыкаясь,
Хоть ясно вижу купола.
Что жизнь короткая такая,
Я только-только поняла.
Хотелось бы начать сначала,
Учесть ошибки на пути,
Но до последнего привала
Уже совсем чуть-чуть идти.
Ну, что ж, друзья, грустить не будем,
Ведь был у нас и светлый час!
Не боги мы, а просто люди –
Простит, быть может, небо нас.

У всех родных прошу прощенье,
И у знакомых и друзей,
У тех, кто слеп от жажды мщенья,
С годами становясь все злей.
Прощаю всех, и вы простите,
Что, может быть, не так жила,
И добрым словом помяните,
Коль надо мной сгустится мгла.
Давно душа моя крупицы
Добра пытается взрастить,
И не учить, а лишь учиться,
И помогать другим в пути.

Так не судите, не кляните
И не глядите свысока,
В своем злорадстве не корите
Тех, чья дорожка нелегка.
И вас согреют добрым словом,
Когда придет и ваш черед,
Ведь лишь добро есть та основа,
Что в двери вечности введет!      


***

Злом на зло не так уж редко
Норовим мы отплатить.
А в душе одной отметкой
Больше, как тут ни крути.
Пара пятен черных в язву
Превращается с виной,
А со временем уж явно
Горб все выше за спиной.

Мы болезни тела лечим
Сразу, если где болит,
А вот душеньку калечим,
И она, как инвалид,
По ночам уж не летает,
Не смеется, не поет,
А все охает-вздыхает,
Нам покоя не дает.

Злом на зло – не выход это.
Может, в чем-то сам неправ?
У души спроси совета,
Дай ей горсточку добра –
И она сильнее станет,
И твой горб исчезнет вдруг,
А в недавно вражьем стане
Может появиться друг.


Чужая душа

Вот говорят: «Душа – потемки
У незнакомых и родных,
Твои там копятся обломки,
Ты виноват там без вины.
Не верь другим, себе ведь тоже
Не очень веришь ты подчас».
Все изменить внезапно может
Любви волшебная свеча.

Для нас чужой души потемки
Вдруг озаряет дивный свет,
И мы идем по узкой кромке
На освещенный силуэт.
А остальное все неважно:
Нос, брови, кепка иль берет…
Мы этим светом хоть однажды
Мечтаем душу отогреть.


***

Вновь друзей удаляю из списка.
Смерть порой подбирается близко,
Наберу номер – сердце заноет
От могильной тоски в телефоне.
Пусть стена до конца не прозрачна,
В мир иной путь едва обозначен,
Но от страха сжимается сердце,
От него просто некуда деться.
Вы простите, ушедшие души,
Но покой больше ваш не нарушу.
Не звоню и альбом не листаю,
А иначе сама я растаю.
Может, время придет – и тогда я
Стану крепче душой, не страдая,
Я смогу с вами дольше общаться,
Чтоб уже никогда не прощаться.


Суровая зима

Не знаю я, как эту зиму пережить.
Мое сердечко запинается, дрожит,
И ноги ватные, и кругом голова,
И забываются все важные слова.
Я без тепла, как тот цветок, что без лучей
Таит тоску в глубоком омуте очей.
Жестокость зимняя в сердца людей вошла –
Я погибаю от завистливого зла.
Не я одна морозом этим обожглась,
Не надо мной одной поиздевалась всласть
Такая долгая, суровая зима.
Пошли нам, Господи, терпенья и ума!


***

Закат пылает впереди,
Все ближе, ближе он.
Но уходить ты подожди
За облачный кордон.
Пускай болезней давит груз,
И возраст жмет пускай,
Ты в раненную душу грусть
Надолго не впускай!
И не старайся перегнать
Свой смертный час порой,
Жизнь все-таки у нас одна,
Как солнце над горой.


Белая голубка

Солнце прямо в окна,
 Пыл уняв, глядело.
 На карниз широкий
 Вдруг голубка села,
 В медленном паренье
Сделав круг над домом,
 Белым опереньем
 Мне она знакома.

 Я насыплю крошки
 Хлебные на блюдце.
 Отворю окошко,
 Чтобы прикоснуться
 К белоснежной птице,
 Чистой, непорочной.
 Вижу, что боится.
 Но уже не очень.

 Белый ангел света
 Горнего, как губкой,
 От кого приветы
 Ты несешь, голубка?
 Как родным там душам
 Можется-живется?
 Как в бессмертных кущах
 Их дорожка вьется?

 Помним, любим, ценим
 Их в земном обличье!
 И хоть появленье
 Духа непривычно,
 Но уже готовы
 К встрече за пределом,
 Белая голубка
 Если прилетела.


Караси

Солнце даже не проснулось,
А поверхность шелохнулась
У знакомого пруда –
Что там: радость иль беда?
Стрекоза, быть может села?
Или птица пролетела,
Чуть задев струю крылом?
Нет, рыбешкам повезло.

Молоко, а не водица!
И карась нырнул от птицы
Чуть поглубже, не спеша
Приближаясь к камышам.
Вдруг червяк почти у носа
Извивается вопросом –
И карась не утерпел,
Слишком есть он захотел.

А теперь лежит в садочке,
Снят с железного крючочка.
Карасей здесь пруд пруди
Без просвета впереди.
Жаль, немного места в лодке!
С берега слежу за сводкой…
Кто кого – извечный тест,
Каждый что-то должен есть.

Караси с тобой мы словно,
На крючке судьбы условном.
Час придет, другим на корм
Мы пойдем, тая укор.
Червяка найдут заране,
Чтобы стал он скользкой гранью
Доставаясь карасю,
Повторив цепочку всю.

Но, пробившись из-за тучки,
Побежал по ряби лучик.
Солнце брызнуло вдали,
Мысли высветлив мои.
Так живи, пока живется,
Пей водицу из колодца
И любуйся на рассвет,
Не считая дней и лет!


В минуты уныния

Бывают минуты уныния,
Когда по весне снегопад
Нежнейших цветов изобилие
Сметает волной наугад.
Бывают минуты уныния,
Когда мысли-кони летят
В долину, покрытую инеем,
Где смерть ловит каждый твой взгляд.
Любимый ли предал негаданно,
В делах ли возник перекос –
В любых ситуациях надо бы
Не вешать от паники нос.
Смотрю, как рассвет разгорается,
Как солнце неспешно встает –
И белая ласточка радости
Над думою черной плывет. 


Раздвоение

Я здесь, с тобой, и далеко,
Там, где мерцают в небе звезды. –
И убежало молоко,
И вянут купленные розы.
Но я пока что где-то вновь
Вселенной принимаю роды,
И ей дарю свою любовь,
И ей несу свою свободу.

Ты говоришь мне о делах,
А я в другом уж измеренье,
Там, где все души – не тела
Находят вечное забвенье.
Подобно первому лучу,
Что прорывается над мглою,
Я с белым ангелом лечу
Над нашей грешною землею.

С тобой по-прежнему нежна,
Но отстраненна без причины.
А ты решил, что влюблена
В другого я теперь мужчину.
Меня напрасно не терзай
Допросом пламенным с пристрастьем!
Одно могу тебе сказать:
Ты для меня – земное счастье.

Но не вольна я быть земной
И только! Вновь придут виденья –
И вновь произойдет со мной
Разрыв какой-то, раздвоенье.
Я телом рядышком с тобой,
А мыслью снова улетаю.
Такая вот у нас любовь.
Что с этим делать, я не знаю.

Но если вдруг придет беда
К тебе и долго не отпустит,
Я всю Вселенную тогда
К твоим ногам сложу без грусти -
И вспыхнут миллиарды звезд,
Даря покой и исцеленье,
Ведь я люблю тебя всерьез,
До слез и до самозабвенья!


***

Горчит осина, трепеща в лучах заката
От разъяренных, обезумевших ветров.
Грустит осина, вспоминая, как когда-то
Она стояла средь нескошенных ковров,
Как солнце нежно и приветливо ласкало
Листочек каждый с бесконечной высоты,
Как много птиц тогда на ветках щебетало.
Где птицы те, где те рассветы и цветы?

Горчит осина, и в моем сердечке горечь
Течет холодною осеннею волной:
Дожди, дожди зальют слезами землю вскоре
И мой, таким коротким ставший путь земной.
Зима накроет, как платком, мои печали
Снегами белыми, и, словно в дивном сне,
Я, как осина, буду лунными ночами
Мечтать, быть может и напрасно, о весне.


Зазеркалье

Дышит вода, как живая,
В ней, словно в зеркале, высь,
И облака, проплывая,
Бродят средь желтой листвы.
Ветви склоненные, словно
Сети, что ловят лучи.
Что ж, в них довольно улова,
Солнце, как колоб с печи!
И рядом с солнцем, с листвою
Я, отражаясь, стою.
Небо внизу подо мною
В синюю льется струю.
Как же порою обманчив
Образ наш в зеркале дней!
Но запредельное манит
Вглубь, в отраженье огней.

Лишь в зазеркалье войдешь ты,
Хода не будет назад.
Нет проторенных здесь стежек,
Смерти лишь чувствую взгляд.
Господи, что за влеченье
В глубь этой синей воды?!
Прочь от меня наважденье,
Шаг лишь один до беды.
Брошу я камень с обрыва,
Чтоб расходились круги.
Боже, мгновение срыва
Мне одолеть помоги!
Пусть жизнь бывает несладкой,
Беды не все по плечу,
Но в мир другой без оглядки
Я уходить не хочу!
Может быть, лучше там будет,
Только всему свой черед!
Пусть ветер лоб мой остудит,
Песню щегол пропоет.
Я возвращаюсь обратно
К бедам своим и слезам.
Вижу, что искренне рад мне
Дождь и ликует гроза.


Обошлось

Очерчен круг –
Наверно, кем-то свыше,
Как будто вдруг
Зажглась вокруг трава.
В душе испуг:
Огонь все выше, выше.
От страшных мук
Пылает голова.
И нет пути
Ни внутрь, ни наружу.
Как ни крутись –
Везде огонь один.
Молю: «Прости!»
Но нет надежд, лишь ужас
И позади уже, и впереди.
Но ты, мой друг,
Внезапно дозвонился –
Исчез и круг,
И пламя улеглось.
Мне мой недуг
Как будто бы приснился,
Стал сердца стук
Спокойней... Обошлось!


***

Господи, я так любила жизнь!
Каждую травинку и букашку!
Речку, что куда-то все бежит,
И вспорхнувшую с сирени пташку!
Господи! Я счастлива была
И одна, и если кто-то рядом!
Мне хватало Твоего тепла,
Твоего отеческого взгляда!
Господи, пусть слезы я лила,
Пусть смотрела грустно и устало,
Но день новый с радостью ждала
И пожить подольше я мечтала!
Так верни меня на землю вновь!
Не в покое для меня отрада –
Снова ощутить хочу любовь,
Без нее и Рай мне хуже Ада!»


О вере в невидимое

Далеко-далеко,
Там, где волны застыли
То ли замком плавучем,
То ль сплошным миражом,
Где мороз так легко
Над угрюмой пустыней
Превратил даже тучи
В лед, тоской поражен,

Где ветра над снегами,
Бесприютные, воют,
Где полярных сияний
Вдруг взорвется букет,
Ты увидишь глазами
То, что бури откроют.
Ну, а что не откроют,
Есть оно или нет?

Есть ли здесь подо льдом
Рыба, чудом живая?
Есть у айсбергов видимых
Скрытая часть?
Ты не видишь, но веришь,
Потому что ты знаешь,
Что не все в этом мире
Видно нашим очам.

Так и с верой в неведомый
Мир, необычный.
Если мы и не видим
Его – не беда.
Хоть не всяк плод отведать
Удается нам лично,
Лед ли, пар - очевидно,
Это та же вода.


В тисках

Как лев, по клетке сердце беднее металось,
Да как же это в плен железный я попалась?
Но только прутья, всюду прутья на пути.
Что помешало эту бездну обойти?
Да, упованье на «авось» затмило разум,
И с просьбой к Богу обратилась я не сразу.
Теперь вот мечутся в глазах круги, круги.
Ах, Матерь Божья, защити и помоги!
Лишь вырвусь я из лап болезни беспощадной,
Свой разум вновь в узду возьму, и рев нещадный
Толпы, стремящейся, как стадо, в смертный бой,
Меня в ловушку не заманит за собой.
Душа моя, ты чистый свет во тьме  кромешной,
Ты голос Бога, наша совесть в мире грешном,
Тебя, как свечку, подарило небо мне.
Чтоб не горела я в болезни, как в огне.
Да, вижу, Господи, что очень виновата.
Прости, спаси, в Твою любовь я верю свято!
…Вот прутья клетки ослабели – сердце вновь
С душой моею, как и прежде, заодно.


***

Моя душа, как на погосте,
Стоит, колени преклоня.
Да, все мы в этом мире гости,
Лишь колокольчики звенят.
Несутся кони по сугробам,
Несутся кони по полям
Останови-ка их, попробуй,
Какие пишут кренделя!
Душа наездником взлетела,
Их понукает то и дело.
Уж кони перешли в галоп,
Но столб вдруг или пуля в лоб -
И вот уже лежат их кости
На этом сумрачном погосте.
Земля вдруг вздрогнула, качнулась -
Жизнь как-то враз перевернулась.
Лежу, смотрю. В бездонном небе
Горит далекая звезда.
Успеть очистить душу мне бы,
С Землей расставшись навсегда!


Голая суть

Душа в Чистилище вошла,
Разделась сразу догола,
Чтоб сбросить грязь дорог земных,
И взвесила свой груз вины.

Ну, надо же, скажи на милость,
Грехов как много накопилось!
Кругом должна, для всех черна,
Отходов жизненных полна.
Откуда столько, непонятно.
Придется, видимо, обратно
Спуститься вниз и так прожить,
Чтоб было чем и дорожить.

Пока же приглашают в душ
Для отмывающихся душ.
С каких грехов быстрей начать?
Ну, а каких не замечать?
В одной кабине зайца дрожь
Смывают быстренько за грош
В другой – гиены подлый яд,
А в третьей – волчий злобный взгляд.
Чуть дальше подлость обезьян,
А в пятой смоют лис изъян,
И от других в нас что-то есть –
Пороков всех не перечесть.

С утра до полночи душа
Все мылась, мылась не спеша.
О, сколько ж  от животных в нас,
Не выгрести всю грязь за раз!
Возможно, видно, только чуть
Очистить в преисподней грудь.
А лишь земли коснемся, вновь
Грешить мы будем все равно.

Душе и телу свой набор,
Опасен только перебор.
Чтоб меньше все-таки грешить,
Вы голос слушайте души!


Перекос

Он считал, что все нормально.
Не беда,
Что порою наркоманит.
Но когда
Выходил из этой страшной полосы,
Видел странные
Небесные весы.

На одной из чаш спокойствие
И кайф.
А в другой растет покойников
Строка,
Эта чаша тянет книзу.
Перекос.
Кто судья? Чей это вызов? –
Вот вопрос.

Ну, а может быть, не вызов,
А совет,
Чтоб подольше бы
Прожить мог на земле?
Кто же мается?
Кому с ним крест нести?
То душа его пытается
Спасти!


Не хочу и на небо

Я раньше мечтала о небе
И звездные видела сны.
Теперь на земле дольше мне бы
Пожить, только дни сочтены.
Секрета отнюдь не открою,
Хоть слезы порою из глаз,
Но все же мы станем землею
В назначенный день нам и час.

Земля… Сколько в ней уж пластами
Лежит человеческих тел!
Одни стали лесом, цветами,
Другим дан животных удел.
А я бы хотела стать птицей,
Смотреть с высоты на красу,
Хотя, может быть, поселиться
Неплохо потом и в лесу.

Как я далека от природы
В своей городской беготне!
Из каменной, видно, породы…
Но хочется, хочется мне
Вдыхать запах влажных проталин,
Увидеть, мелькнет как лиса,
Дышать луговыми цветами,
Подбросить венок в небеса.

Нет, что-то не тянет на небо.
И я, как впервые, смотрю
На ломтик пахучего хлеба,
На алую эту зарю.
Земля,  ты меня, дорогая,
Прижмешь, грусть свою не тая,
Как дочь, мне планета другая
Совсем не нужна, знаю я.
Уж чувствую каждой кровинкой,
Как крепнет незримая связь,
И снова цветком иль былинкой
Взойду по весне, возродясь.
Совсем мне не нужно величье
На звездном и вечном пути –
Я рада и в скромном обличье
С тобой в новой жизни цвести.


***

Не последний ты, не первый -
Все пришли сюда на час.
И натянутые нервы
От отчаянья кричат,
Что не стоило родиться,
Что не стоило гореть,
Чтобы жизни в миг лишиться,
Чтоб однажды умереть.

Как и тенор знаменитый,
Так и мученик святой –
Все с земной уйдут орбиты
В мир холодный и пустой.
Под землей иль в поднебесье
В бесконечной высоте
(Что пока нам неизвестно),
Будем мы уже не те.

Ни восходы, ни закаты
Не войдут в тебя волной,
Не промчится виновато
Ветер теплый и шальной,
И улыбкой не согреет
Сердце чей-то нежный взгляд -
Значит, будь сейчас добрее
К тем, кого родит земля!

Хоть травой потом взойти бы,
Хоть букашкою какой
Снова путь земной пройти бы,
Ивой стать бы над рекой!
Так живи, пока живется,
Пей земную красоту
Из волшебного колодца!
Там ромашки не цветут.


Под солнцем палящим

Как пережить мне это лето?
Жара сбивает просто с ног,
Из духоты встают рассветы,
А воздух душит, словно смог.
Палящее восходит солнце,
Все стрелами вокруг губя.
И только болью отзовется
Надежда повстречать тебя.
Как на горячей сковородке,
Меня поджаривает жизнь.
Мне нужен отдых, пусть короткий,
Но где найти его, скажи?
Не тот район, где б жить хотела?
Не тот мужчина, путь не тот.
Я, как свеча, уж догорела.
К чему заглядывать вперед?
В расплавленном мозгу болезней
От духоты распух комок.
Остаток жизни бесполезной
Кто б мне пройти теперь помог? 


На пороге вечности

Никого не люблю
И любить не хочу я.
Об одном лишь молю,
Зажигая свечу, я,
Чтоб здоровья дал Бог
Мне на долгие годы,
Чтобы выйти помог
К солнцу, высветив броды.

Видно, старость пришла,
И душа захотела
Вновь взлететь к куполам
Из ослабшего тела.
Я ее не держу,
Пусть ночами летает
Там, где нас уже ждут,
Там, где воля святая.

Мимолетна любовь,
Если только для тела,
А в дали голубой
Есть любовь без предела.
Я уже на порог
Вечной жизни вступила,
И со мной рядом Бог –
Мой единственный милый.

Я Невеста Его,
Мне другого не надо!
Пусть же храм-небосвод
Станет домом и садом!
Я по тропке пойду
В белоснежной одежде.
Там и счастье найду,
Став звездой, как и прежде.


Потерянная звезда

Как бегут мои года!
Гаснут звезды в неводах,
Вот последняя по небу
Прокатилась в никуда.
Не ищу свою звезду,
В темноте одна иду,
От отчаянья порю
Засыпая на ходу.

Одинокая, в ночи
Музыка вдруг зазвучит,
Молодость мотив приветный
Вложит в душу, как ключи.
Дверь тихонько отворю,
Обо всем поговорю
С теми, кто со мною рядом
Вешнюю встречал зарю.

Тяжек старости удел!
Ты ведь тоже не у дел,
Мимо мчится жизни тройка,
Ты с тоской ей вслед глядел.
Я зажгу свою свечу,
Помолюсь и погрущу.
Нет звезды, но встречусь с нею …
И за все ее прощу.


Когда на сердце снег

Летят снежинки вместе с меленьким дождем.
Зима придет, когда совсем ее не ждем.
Еще кусты зеленый свой хранят наряд,
Еще два дня до наступленья ноября.
Но снег полился вдруг сплошною сединой,
А друг мой верный
в час печальный не со мной.
Стою одна у запотевшего окна,
И грусть со мною делит только тишина.

Его недавно проводили в дальний путь,
Снег белым саваном ложится мне на грудь,
Метель хотела б замести знакомый след,
Твердя, что в прошлое дороги больше нет,
Что суета все наши мысли и дела,
Что жизнь – лишь миг,
так что ж звонить в колокола?
Песчинкой больше или меньше – что с того?
Не изменить нам в этом мире ничего!

Когда уходят как-то вдруг твои друзья,
То о печальном нам не думать уж нельзя.
И мы спешим закончить все свои дела,
Пока и нас дорожка вдаль не увела.
Но каждый все-таки надеется: а вдруг
Еще лет десять не погаснет жизни круг,
И рядом с грустью вспыхнет радости росток…
Так, может, рано подводить в слезах итог?

Пусть снег все гуще,
пусть сплошною пеленой
Встает, как смерть, неодолимо предо мной,
Не вечно миру быть у холода в плену,
Нам птичьи трели вновь напомнят про весну.
И снег на сердце будет таять не спеша,
И вновь, как птица, запоет в груди душа.
Умершим - память, а живым - встречать рассвет,
А не склоняться до земли под снегом бед!


Прогнозы

Обещали дождь и град,
 Но прогноз был невпопад.
 И сосед безмерно рад,
 Что страдать не будет сад.

 А в другой раз вопреки
 Мер не примет никаких -
 И все яблоки в саду
 В миг на землю опадут.

 Так и в жизни мы всерьез
 Мало верим в звезд прогноз.
 Ни к чему мне телескоп,
 Но повешу гороскоп.


Арийская метка

И год рождения
порой определяет,
Что в жизни нас гнетет
и что нас окрыляет.
Когда родишься в год Вола,
то каждой клеткой
Всечасно чувствуешь ты власть
арийской метки.

Я словно вижу сквозь века,
как шли степями,
Как жгли костры мы
на развалинах ночами,
Как табор мой с далеких гор
дошел до Инда,
И как прочла я приговор
в священных книгах.

Потом на север
мы обратно повернули,
И веру прадедов
земле своей вернули.
Я амазонкою
в краю степном сражалась –
И сила духа с той поры
во мне осталась.

Арийской крови
и сейчас во мне частица,
Что позволяет
прямо к Богу обратиться.
Не зря священная Корова –
знак мой вещий,
И груз духовности  суровой
мне завещан.      
 

Весенняя наледь

Спешу, хоть воскресенье,
По наледи весенней.
Вчера был дождь, а ныне
С утра лед, как твердыня.
И встал он, как преграда,
Но, видимо, так надо,
Чтоб бег мой сумасшедший
Прервать при нашей встрече.

Всю жизнь куда-то мчимся,
Боимся отключиться,
Боимся не вписаться
И на бобах остаться.
А душу мы под вечер
У «телека» калечим,
Спешим все насладиться
Отравленной водицей.

Назад лечу привычно,
Хоть в ритмах не столичных.
Весна вокруг щебечет
И душу песней лечит.
А я не замечаю,
Что солнце храм венчает.
Споткнулась, поскользнулась
И, наконец, очнулась.

Ах, наледь, где ты раньше
Была, когда по грани
Я шла иль вниз летела,
Когда мечтать не смела?
Сковали душу годы,
Но шепчет мне природа:
«Подарит воскресенье
Мой тонкий лед весенний!»


Сердцу хочется радостней биться

Как года пролетели стремительно,
Словно саночки с горки крутой!
Нам самим иногда удивительно
Видеть в зеркале облик седой.
И уже неприлично беспечным быть,
Легковерным, порой озорным,
Время вроде бы думать о вечности,
О душе только думать должны б.

Вроде, вроде… Но сердце не в силах
Замереть или стук заглушить!
И совсем ни к чему о могилах
Раньше срока лить слезы в тиши!
Сердцу хочется радостней биться,
Сердцу хочется ярче гореть,
Даже, может быть, снова влюбиться
Под весеннюю нежную трель.


***

Когда стареет наше тело,
То ощутимее душа.
Одной неведомы пределы,
Другая в лапах лягушат.
Одна мир светом озаряет,
Всегда светла, сильна, ясна.
Другая в омут все ныряет
И тянет в этот омут нас.

А я душе своей и рада б
Помочь раздвинуть космы туч,
Но вновь какие-то преграды
Сужают просветленья луч.
Наверное, еще не очень
Стара я или не дано
Своей души увидеть очи
Сквозь пелену тревожных снов.

Она пока еще земная,
Хоть с небом есть, конечно, связь,
И все болит, болит, родная,
От боли ярче становясь.
Не просветленная, но все же
Стремлюсь ее я, как родник,
Почаще чистить словом Божьим,
Молитвой, светом мудрых книг.


Внутренний голос

Кажется, что жизнь у нас одна,
Прошлые мы просто забываем.
Как учесть ошибки все сполна,
К старости ведь только прозреваем?
Мудрецы наукой важной чтут
В глубь души безмерной погруженье,
Но для нас привычней наш маршрут,
Где в сознанье полное затменье.

Вот и я от мыслей невпопад,
Как от мух, отмахивалась только –
Заросла колючками тропа,
Каждый мостик был таким нестойким.
А теперь сюрпризов нет почти,
Потому что поводырь мой мастер,
Кочки все обходим на пути,
И костры опасные он гасит.

Голос внутренний так долго ждал,
Чтоб ему я научилась верить.
Есть у всех тот дар, но не всегда
Для него в душе открыты двери.


Душа живая

Когда душа болит и плачет
Намного чаще, чем поет,
И все земные неудачи
Поранить могут в кровь ее,
Когда и сломанная ветка,
И одиночная слеза,
Как прутья проржавевшей клетки,
Все время режут ей глаза,
Ты чувствуешь: она живая,
Пытается тебя спасти
И, исцелять не уставая,
Из мертвых может воскресить.
Тогда оплачешь все потери,
Чтоб рядом стон хоть чей-то стих,
Тогда лишь можешь быть уверен,
Что ты на правильном пути,
Тогда душе не страшно тленье,
Добра, открыта и чиста,
Голубкой в белом оперенье
В святые улетит места.
Так пусть болит, пусть даже плачет
О каждой непростой судьбе,
Ведь это значит, что иначе
Ни мне не выжить, ни тебе!


***

Казалось, вечно будет длиться,
Пугая тьмой загробной, ночь.
Боюсь в кровать свою ложиться,
Гоню свечой все тени прочь.
Но лишь на миг глаза сомкнула,
Уж солнце в окна шлет лучи –
И все живое встрепенулось,
И небосвод кристально чист.
И беды все не могут вечно
Терзать нас, словно эта ночь.
Пусть и в душе не гаснут свечи,
Чтоб солнышку судьбы помочь.
Немного пользы нам от плача,
Другие к счастью есть ключи.
Надейся, верь – и вновь удача
В твои ворота постучит!


***

Душе не нужно много места,
Она в тебе, она с тобой.
Но в ней и весь простор небесный,
И моря ласковый прибой.
В ней все, что видишь, все, что знаешь,
В ней и тревоги, и мечты.
И если ей ты доверяешь,
То под защитой мощной ты.   


Она слаба, она всесильна

Все камнем падает на душу:
Разлад в семье, разлад в стране,
И бездуховности удушье,
И скоротечность наших дней.
Всему душа внимает с болью,
Когда не в силах нам помочь,
Согреть пытаясь мир любовью
В холодную, глухую ночь.

Ей близко и чужое горе,
И наших зол водоворот –
Всю ночь в пучине бед, как в море,
Душа отчаянно плывет.
Но радостно вдруг встрепенется,
Увидев: впереди земля!
Все радует ее: и солнце,
И детский смех, и светлый взгляд.

Он, как космос, необъятна,
И в нем парит, когда мы спим,
Предупреждая в снах нас внятно,
Но только мы не верим им.
Она слаба, она всесильна,
Все камни вынесет со дна.
Моя душа в душе России,
Как капля малая, видна.


Заметки на полях
*
Чтоб читали жизни повесть,
Не за страх живи – за совесть.
*
Ошибаться могут все,
Хоть и зол такой посев.
Ты ошибки не плоди,
Думай, а потом иди.
*
Проиграть порой не стыдно,
Хоть, конечно же, обидно.
Злобных взглядов не мечи,
Честно побеждать учись.
*
Нет счастливых в мире зла,
Стань добрей, чтоб боль прошла.
*
Не ярились чтоб враги,
Хоть кому-то помоги.
*
Не грусти и не пищи –
Лучше выход поищи
*
Тот с победою придет,
Кто без страха в бой идет.
*
Дай без страха поворот
Бедам от твоих ворот.
*
Ты над златом, словно пес,
Не сиди, повесив нос,
Не веди монетам счет –
Жизнь обратно не течет.
*
Расточительным не будь,
Отправляясь в дальний путь,
Чтобы не пришлось потом
По морю идти пешком.
*
Не красуйся! Внешний цвет
Облетит – возврата нет,
А цветам души твоей
Не страшны метели дней.

*
Человек по духу слаб,
Но не раб судьбы, не раб!


3. НАД ХРАМОМ РАДУГА

Радуга

Над храмом вдруг морозною зимою
Взошла за полосою полоса,
И манит разноцветьем за собою,
Дорожку стелет к самым небесам.
Как дышится! Как сердце замирает!
Смотрю с высот на лик земли родной.
Раздольными ажурными мирам,
Как дар, она лежит передо мной.
И вены рек, под лед ушедших, вижу,
Лыжни магнит и гор литой узор .
Сквозь плеск эфира ближе город , ближе,
Родимых окон трепетнее зов.
Звезда любви, тепла, судьбы так просто
Над храмом эту радугу зажгла.
Здесь мой земной, заветный счастья остров,
И мне о том поют колокола.


***

О, Господи, ты видишь все -
Все, что я делаю!
Защита пусть Твоя спасет,
Позволь стать смелою!
Позволь творить, позволь гореть
Свечой неистовой!
Зла не творила я и впредь
Мне то немыслимо.

Ты милосерден и могуч,
Как солнце красное.
Пошли с улыбкой из-за туч
Нам жизнь прекрасную.
Прости, спаси и сохрани
Свое творение!
И пару крыльев подари
Мне для парения.


Он везде

Бог везде. Творец Вселенной,
Каплю каждую из тлена
Возвращает он, чтоб радость
Отдаляла нас от ада.
Он везде: в любой травинке,
В солнце, в звездах, в паутинке,
И в молитвах он, и в душах,
Ни к кому не равнодушен.
Даже если отвернетесь
И дорогу не найдете
К церкви, к храму с куполами,
Все равно он рядом с вами.


Живая влага

Как перья райской птицы, лишь слегка
Синь неба  затеняли облака.
И город весь в воде искал спасенье
От знойного июльского мученья.

Но в час какой-то стало вдруг темно,
На гребне пыли только крыши плыли.
Вдруг гром волной ударился в окно,
Потоки вмиг весь город окатили.
Дождь, как лохматый мокрый дикий лев,
Гримасы корчил, становясь все выше,
Волнами бил наотмашь, захмелев,
Ломая ветки и корежа крыши.
Стеной лилась холодная вода,
Такого ливня не припомню даже.
Потоп пришел, казалось, навсегда -
Как смыло загорающих всех с пляжа.

Я думала: от молний небо треснет
И упадет осколками в наш сад.
Молилась мама, гладя тонкий крестик,
Чтоб Бог отвел напасть от бедных чад.
И сжалился поток, утих, унялся.
А грохот вдаль куда-то унесло.
Стекла вода с листа, и куст поднялся,
Обмытый и напоенный теплом.
Да, Господи, Твоя живая влага
И вовремя, и в меру пролилась.
Прости, что сомневались, люди слабы,
И лишь Твоя всегда разумна власть.


        Духовный свет

Играл ребенок во дворе, в песке копался,
Он храмы строил и на зов не откликался,
Был от забот житейских очень далеко,
Его душа парила в небе высоко
И, не дыша, с ним рядом девочка сидела,
В ней просветленная душа тихонько пела.
Но капнул дождик – и заботливая мать
Детей обоих увела, наверно, спать.
Что им несет далекий год, ответить сложно.
Ведь не всегда плоды забот исчислить можно.
Но чтоб не клясть потом с тоской ушедших лет,
Не погаси, даря тепло, духовный свет!
         

***
Не требует вера каких-то примеров,
Она в нашем сердце, чиста и безмерна.


В Рождество

Восходит Вифлеемская звезда,
И Храм Христа Спасителя сияет.
Пять тысяч москвичей пришло сюда,
Дары волхвов с горы Афон встречая.
Благая из Евангелия весть
Торжественно звучит и величаво,
Хор то возносит песню до небес,
То сказ ведет светло и чуть печально.
Над Сыном свой склонила нежный лик
Мария – Богородица, Мать Божья,
Предчувствуя, как будет Он велик,
И муки все Его предвидя тоже.
Вот ясли и младенец Иисус
В обличье смертном Бога- человека.
И в сердце радость побеждает грусть,
Христос вошел в сердца людей навеки.

В ночи мерцает фосфорно экран,
И я как будто в храме том, где служба,
Рождаюсь заново, освободясь от ран,
Хотя не изменяюсь уж наружно.
По всей земле нам Вифлиемский свет
Сегодня так немеркнуще сияет.
И понимаешь вдруг, что смерти нет,
Когда все крепче с Богом нить живая.
 

С Рождеством Христовым!

В небе первая звезда тронет струны лиры,
Ведь в яслях святой малыш улыбнулся миру.
Богоматерь от волхвов приняла подарки,
Весть летит живой волной из небесной арки.
Колокольчики звенят в небе, не смолкая.
Ночь шагает по земле, звездами сверкая.
Крылья сильные раскрыл Белый Ангел снова,
Чтоб поздравить нас с тобой
с Рождеством Христовым.


Праздничный вал

Новый год и Старый повторно
Отмечаем мы за столом.
Русь идет дорожкою торной,
Не грустя пока о былом
И о будущем не печалится,
Праздники живота для и для.
Но земля под нами качается,
Словно палуба корабля.

Не построена к небу лестница,
Вход закрыт в небесный шатер.
До Крещения бесы бесятся,
До Крещения им простор.
Кутежей и пьянства обычного
Разгорелся ярко костер.
Но разгульный стиль – дело личное,
Не спешу читать приговор.

Все грешат, чтоб вскоре покаяться,
До Крещения грех тот мал,
Не иуды ведь и не Каины -
И несется праздничный вал.
Много праздников – много радости,
Жизнь дана всего только раз…
Но, как видно, дело уж к старости,
Если свечки жгу до утра.


Погадаю я на короля

Улеглась вечерняя заря,
Погадаю я на короля.
В эту ночь не спит нечистый дух,
Он откроет мне завесу вьюг.
Что за карты?! Дамы да Вольты,
И восьмерок парочка простых.
Разговоры женские, дела…
Где король, которого ждала?
Нечисть, ты меня уж извини,
Только надоели мне они.
И колоду перетасовав,
Вновь шепчу заветные слова.
Есть! Один король, за ним другой,
И семерки выгнулись дугой.
А любви-то нет, девятки нет –
Вот расклада первого секрет.
Завтра свет Крещения опять
Будет над планетою сиять.
Нечисть, нечисть, ты, видать, слаба –
К Богу полетит моя мольба.


С Крещением Господнем!

Темным силам нет спасенья
После светлого Крещенья,
Вот и злятся, вот и кружат,
Петли стягивая туже.
Но уже горит восход
Над святой купелью вод,
И сияет всем окрест
Поднятый над миром крест.
Чудный свет плывет волнами,
Ангелы поют над нами,
Льются слезы очищенья
В миг великого Крещенья.
И прохладны, и легки,
Вновь запели родники.
Загрязнять вновь не спеши
Чистый звон своей души!


Крещенский свет

Как свечки, встали тополя,
Сияет храмом вся земля.
Крещенский свет, крещенский свет
В селе струится и в Москве.
От жажды мучилась душа,
И вот теперь я не дыша
Вновь эту звездную струю
Ловлю и с наслажденьем пью.
Войдет крещенская вода
В нас, свет познавших, без труда.
И лик Христа стоит в глазах,
И медленно течет слеза.


У «иордани»

Мороз крещенский на дворе,
И все деревья в серебре.
Обычаю мы платим дань,
Уйдя с макушкой в «иордань».
Грехов немного у меня,
Но хочется быстрее снять
В такой священный, чудный час
С себя болезни, зависть, сглаз.
У проруби, как все, стою,
Но чувство страстное таю,
Мороз ведь ниже сорока,
И тело все знобит слегка.
Нет, видимо, не всем дано
Проститься со своей виной,
С болезнями таким путем,
Чтоб не жалеть о том потом.
Стирая дня и ночи грань,
Душой вхожу я в «иордань».
И крестит батюшка Мороз
Меня до чистых, звездных слез.


Святая вода

Горит звезда на глади льда,
И мягко плещется вода
В ладонях лунки непростой,
Крестом лежащей за чертой.

Освящена уже она
До самого, как видно, дна
И ждет, когда в нее народ,
Крестясь, цепочкою пойдет.
Вода святая в этот час.
И каждая звезда-свеча,
Неся свой дар сквозь бездну лет,
Нам дарит благодати свет.
У храма тоже, как всегда,
Журчит священная вода,
Здесь дарит нам водопровод
Бальзам от бед на целый год.
При свете тающей звезды
Я наберу святой воды,
Омою руки и лицо
И окроплю свое крыльцо.
«С Крещеньем!» - скажут мне друзья,
Их с праздником поздравлю я -
 И разольется вдруг покой
В душе священною рекой.


Крещенская водица

Полночь. Бьют часы двенадцать –
Значит, можно уж купаться:
Из небесной из криницы
Льется чистая водица.
Сам Мороз-креститель где-то
Чистит землю до рассвета,
Чистит тело, чистит душу,
Как Святитель Иисуса.

Нет здоровья – в прорубь ныне
Не могу нырять пингвином,
Не могу доехать даже
До купели очень важной.
Но волшебной ночью этой
Воду всю крещенским светом
Наш Господь опять наполнит
И в квартире, и в затоне.

По ТВ смотрю причастье,
И уже волною счастье
Разливается по телу,
Словно я на миг взлетела.
У волшебной звездной речки
Зажигаю в полночь свечку.
Пусть взлетает от порога
И моя молитва к Богу.

Кран открою и умоюсь,
А потом уж, успокоясь,
Пью крещенскую водицу,
Не могу никак напиться.
Долго так стоять не буду,
А душой поверив в чудо,
Как струю истоков рая
В ванну благость набираю.

Ты теки, теки, водица,
Чтоб не только мне умыться,
А все тело, чтоб все тело
Влагой той помолодело,
Чтобы все грехи простились,
Чтоб болезни отступили,
Чтоб прилив волшебной силы
Я надолго ощутила!   


Живая вода

Родник под откосом
Средь белых снегов
Холодные росы
Нес, как молоко.
Тугою волною
Из сердца земли
Они, как весною.
Струиться смогли.

Сегодня Морозом
Вода крещена,
Как млечно и звездно
Мерцает она!
В сиянье полночном
Блуждают огни.
Святым стал источник,
Влечет, как магнит.

Седая вершина
Обвалом грозит.
Но рядом машина
Уже тормозит.
Горит по-особому
В небе звезда,
И льется в цистерны
Святая вода.

Ах, как я мечтала
Испить той живой,
Немного подталой
Воды ключевой!
Но как мне добраться
До чудо-воды?
Метель в белом ранце
Шлет вихри беды.

А вечером вдруг
Затрезвонил звонок,
И с даром от вьюг
Переступят порог
Дочь с внучкой Еленой
В снегу-серебре,
Подарком бесценным
Мне душу согрев.


Крещение

В масштабах не одной страны
Настала важная минута:
Мы наконец-то крещены,
Избавлены от зла и смуты.
Душа бела, душа чиста,
Душа способна к состраданью.
Вот только с чистого листа
Недолго длится созиданье.
Былые вновь взойдут грехи -
И вряд ли кончится разруха.
Но уж пропели петухи,
И мир свое прочистил ухо.
Так дай же Бог, чтоб он «лапшу»,
Что на ушах его висела,
Смыл и не дергался, как шут,
А в очи Богу глянул смело.
Я крест кладу на грудь свою,
Готова за себя ответить.
Защиту, Боже, дай, - молю,-
Мне и моей больной планете!


В Прощенное воскресенье

Как труден путь к прощенью,
Когда он от души!
Но в этот день священный
Мы всех простить спешим.
Прощаю не для вида,
А искренне, всерьез
И мелкие обиды,
И те, что с морем слез!
И вы меня простите,
Коль в чем-то не права,
Зло в сердце не копите,
Не лейте яд в слова!
Очищенные души
Пусть наполняет вновь
Не то, что их разрушит,
А мудрая любовь!   


Вербное воскресение

Вновь воскресение вербное нам
Дарит, прорвавшись, певунья-весна.
Только и веточку вербы в руках
Мне не держать - и на сердце тоска.
Роща еще по колено в снегу -
Значит, к стволам я пройти не смогу.
Почки малы и раскрыты слегка,
Но и таких у меня нет пока.
В церковь чуть свет я с надежной спешу,
Еду в трамвае, с толпой выхожу.
И наконец-то у главных ворот
Вижу, как с вербой отходит народ.
Трое мальчишек с утра здесь стоят.
Щеки от ветра степного горят,
Руки замерзли, но полный рюкзак
Вербы кудрявой в росинках-слезах.
Верба пушистая нам в воскресенье
Дарит надежду на радость спасенья.
И, зажимая клад ценный в руке,
Скромно на службе стою в уголке.


В церкви

Почки-комочки, пушистые очень,
В море свечей что-то нежно пророчат.
Веточки вербы, как пальмы когда-то,
Видит с небесного трона Создатель.
Сыну Его фимиам воскуряем,
Сына Его мы в церквях прославляем.
Славу Христу мы сегодня поем –
Полнится радостью сердце мое.
Через неделю пасхальные встречи
Наши душевные раны залечат.
С вербой пушистой ждать буду гостей,
Чтоб не в обиде, хоть и в тесноте.
Дети коль, внуки и правнуки рядом,
Тают все беды от теплого взгляда.
Без опасений распахнута дверь,
Верба мой дом защищает теперь!


Великий пост

Человек устроен все же скверно:
Все на чувствах в жизни, все на нервах,
Он молитве предпочтет свиданье,
Чистота ж души при том страдает.
Только всем нам хочется на небо,
А не в бездну ада, в пламень гневный,
Потому и дни поста хоть как-то
Соблюдаем снова, как когда-то.
Для меня сухая пища – пытка,
И печально кончится попытка.
Слава Богу, для болящих строгость
Относительна хотя б немного.

В дни поста на мясо спрос понижен –
И мясных продуктов меньше вижу.
Овощей и фруктов просто горы –
Мы умрем от голода нескоро.
А по воскресеньям, как водица,
И «Кагор» в рюмашки может литься.
Мед, орехи, рыба и икорка –
Это не вода ведь с хлебной коркой.
Лишь Страстная строгая седмица
Вместе с первой свет кладет на лица
Просветленных, как святые лики,
Тех, кто с честью Пост прошел Великий.

Для чего Творец слепил нас, словно
Меж землей и небом мы основа?
Но душа и тело часто в ссоре –
И опора неба рухнет вскоре,
Потому нам дан шанс очищенья,
Чтоб в молитвах заслужить прощенье.
Дух и тело закуем в смиренье,
Чтоб помог нам ангел примиренья.
Господи, не в праздности живу я
И клоню с надеждою главу я:
Дух уныния и празднословья
Не давай, а исцели любовью!


Страстная неделя

Неделя страстная.
Лежу вновь без сна я
И все вспоминаю
Голгофу и крест.
Как будто с Ним рядом
Под ливнем и градом
Прощалась я взглядом
С долиной окрест.

И раны кровили,
И гвозди давили,
И вороны вили
Гнездовья в душе.
Смерть стала спасеньем
От той карусели –
В Отцовские сени
Входил Сын уже.

Он принял страданье
Как Божию данность
И нам в назиданье
Крест тяжкий свой нес.
А мы все грешили,
А мы все спешили
И вмиг осушили
Ручьи наших слез.

Гудели метели,
И годы летели –
Страстная неделя
Теперь по плечу.
И раны Его я
Сегодня обмою,
Смиренной любовью
За грех заплачу.


Тайная вечеря

Ужин как ужин.
Друзья за столом.
В городе южном
Известен тот дом.
Здесь Иисуса
Пророческий глас
Друга иль труса
Пометил для нас?

Кто он – Иуда?
Перст Божий иль раб
Зла и причуды?
Силен он иль слаб?
Муками зависти
Или любви
Был так внезапно
И мощно обвит?

Учениками
Тогда и теперь
Видим веками
Священную дверь
Там, где сияет
С лучистых небес
В грусти и тайне
Тот, кто воскрес.


Пасхальная ночь

В эту ночь не хочется о грустном
Говорить и думать, как в бреду, –
К храму я в стремленье безыскусном,
Как свеча к огню, одна иду.
Город спит иль замер пред иконой,
И трамвай догнал на полпути.
Скоро полночь – время бить поклоны,
Время с крестным ходом в храм войти.
Так хочу свое очистить сердце
От обид, терзаний и тоски!
Звезды открываются, как дверцы,
Выси вновь небесные близки.
Вот и храм. Народ ручьем втекает
В чудо-море праздничных молитв.
Пасха. Воскресенье. Сдвинут камень.
И душа уж больше не болит.


Воскресение

Еще вчера был мрачным мир
И сторожил, как конвоир:
Налево – смерть, направо – смерть.
Не думать! Не хотеть! Не сметь!
И умерла почти душа,
Боясь неверный сделать шаг,
И тучи крышкой гроба мне
Путь закрывали и весне.
Но вот сегодня хлынул дождь,
Смывая гнет последних льдов,
И солнца вешние лучи
Греть могут снова и лечить.
Опять сияет синева,
И к небу тянется трава,
И почек радостный салют
Тоску взрывает там и тут.
А почему весь мир вокруг
Воскрес внезапно, как-то вдруг?
Нам шепчут веточки берез:
«Воскрес воистину Христос!»
Его мы славим в этот день,
И тает недоверья тень.
Благую весть колокола
Несут к небесным куполам.


С Богом в сердце

Даровал нам воскресение
Сам Господь как путь к спасению.
Славим мы Христа деяния
Как завет противоядия.
Десять заповедей каждому,
Не томиться чтобы жаждою
В раскаленных буднях адовых,
Соблюдать без скидок надо бы.

Добрыми, трудолюбивыми,
В скромности своей красивыми,
Старших почитая с радостью,
Учат деток в школе храмовой.
Родину любить великую,
Светлую и многоликую
И свой город – место лучшее
Дети здесь прилежно учатся.

По местам святым по логике
Семьи ездят, как паломники,
Даты православья празднуют
И другие, очень разные.
Не монашествовать призваны
Здесь они святыми ризами.
Будут жить в беде ли, в славе ли
С Богом в сердце – вот что главное!

Вновь в воскресной школе города,
В храме, зазвучавшем молодо,
Детских голосов плетение
Пасху славит с вдохновением.
Ангельское это пение
Поднимает настроение,
И я верю в воскресение
В дни воистину весенние!


Пасхальный звон

Со всех сторон
Пасхальный звон
Летит в ночи,
Чтоб нас лечить.
Редеет мгла.
Колокола
Поют светло,
Что все прошло:
Прошла зима,
Уходит тьма.
Взойдет заря,
Тепло даря.

Звучит с небес:
«Христос воскрес,
Наш Иисус!» -
И тает грусть.
Стою молюсь
За нашу Русь,
За всех родных
И за иных.
Воскресла вновь
В душе любовь.
Пусть будет мир!
Пусть будет пир!


Пасхальное целование

Я давно не целовалась –
Вот так да!
Все смотрела, выбирала,
Как всегда.
Глядь: вокруг одни дедули-
 Старички,
 Да и мы теперь бабули
 Все почти.

Только праздник не взирает,
Кто есть кто –
И уже не выбираю
По пальто.
Троекратно всех целую –
Вот дела:
Я свою занозу злую
Изгнала!

Разлилось вокруг сиянье
До небес,
Нет причины для страданий –
Он воскрес!
С Ним душа моя воскресла
После бед –
И несу кулич воскресный
Я тебе.


На Троицу

Все на Троицу обустроится,
Дух гармонии победит,
Что-то высшее нам откроется
За завесою впереди.
В церкви праздничной сердце радостно
Отбивает к старту ключи,
Ждет сошествия вести благостной
Из святых небесных пучин.

Перед «Троицей» свечи строятся,
Словно воины в час беды.
И Отцу, и Сыну помолимся,
Духу почести воздадим.
Колокольный звон, как восшествие,
И церковный я слышу хор.
От берез бело и торжественно,
Зелень майская нежит взор.

Как нужна всем для выживания
Доброта души, чистота!
Очищает душу страдание,
Как распятие для Христа.
Но от распрей все уж измучились,
Не пора ль к согласью прийти,
Чтобы тучи все улетучились,
Чтобы солнцу легче взойти?

Мальчик крестится рядом с матерью
И глядит на лики икон.
Что прозрел он взглядом внимательным,
Что увидел в будущем он?
Видит выстрелы там и факелы
Или вихрь вражды унесен?
Мирно сложены крылья ангелов,
Их беседой мир наш спасен.


Зеленые святки

На святую как на Троицу
И гадается, и молится!
Как поется и как любится!
Что задумаешь, то сбудется!
У березки, что венчается,
Лето и Весна встречаются,
Украшают ветки лентами
И венками разноцветными.
Стелют скатерти холстинные,
Песни слышатся старинные.
Каравай в центр, и, как водится,
Хороводы хороводятся.
И, надеждою помечены,
Поплывут венки по реченьке,
А коль девица приглянется,
Паренечек тут же явится.
Да, Весна и Лето красное
Повстречались не напрасно здесь,
Святки светлые, зеленые
Целый год ждут все влюбленные!


Ветка березы

В зелени храмы везде утопают,
Праздничный день по планете ступает,
Ветки березы, полынь, море трав
Духом своим гонят нечесть с утра.
Колокола в вышине золотятся,
Солнцем обмытые, словно стремятся
Птицами взмыть в голубой океан,
Пропуск от Духа Святого им дан.
Праздничный звон поплывет в поднебесье.
В храме поются духовные песни.
Славим сегодня мы Бога – Отца,
Сына и Духа в сиянье венца.
С веткой березы стою в этом храме.
Троица будто витает над нами.
Тихо на тело и в недра души
Радость с заоблачных льется вершин.
Дух исцеленья ложится на травы,
И на цветы, и из веток оправу.
Ветку березы домой принесу,
Духом святым всех я близких спасу.


***

Вот и Троица! Вот и Троица!
И зеленый мир вдруг откроется
Уж не почками, а листочками,
Мне березки машут платочками.
Рядом стройные две беляночки,
Словно девицы на поляночке,
Сарафанчики изумрудные
Развиваются над запрудою.
Обниму березку точеную,
Сестры мы теперь нареченные,
Даст ветвей она, чтоб украсить храм,
Нежный тот букет лечит душу нам.
Пусть под вечер выйдут русалочки
Хоровод водить на поляночке,
Но с зарей опять грусть развеется.
Как светло во все сердцу верится!
Бирюзой горит небо чистое,
Светит солнышко вновь лучистое
И на праздник свой приглашает всех.
Слышу я трезвон и веселый смех.
Вот и Троица! Вот и Троица!
И душа, вздохнув, вдруг откроется
Чистоте берез и теплу лучей –
Вспыхнет радость вновь в глубине очей!


Всем травам мати

Над рекой широкой,
Словно ива, плачет
Темно-красным оком
Тот цветок удачи.
И от слез горючих
Мокнет вся окрестность,
Плачут даже тучи
Над тоскливым местом.
Но с пучком заветным
Травки столь плакучей
Бабушка с рассветом
В храм пришла над кручей,
На восток молилась
Богу и Природе,
Чтоб дарили милость
При лихой погоде,
Чтоб в слезах тонули
Бесы все, как в море,
Чтоб вернулось солнце
И умчалось горе.

Почему же с плачем
Наша доля бродит,
Ведь цветок удачи
Всем доступен, вроде?
Но с плакун-травою
Мы рассвет встречаем,
Матерью живою
Травку величая.
Видно, много дыма,
Крови и печали
На Руси родимой
Мы еще встречаем.
Видно, дух бесовский
Здесь сильней мест прочих,
Слишком часто совы
Беды нам пророчат!

Для души для русской
Нет травы дороже.
Может быть, цвет грустный
Мне поможет тоже?
Рядом со старушкой
Встану в Божьем храме.
Веру не разрушить,
Вера наша с нами!
Помолюсь усердно
И плакун-травою
Успокою сердце,
Как водой живою.   


Светлая Троица

Светлой Троицы приходит пора,
Украшаю дом сегодня с утра,
На иконы помолюсь у свечи
И достану из печи куличи.
На столе румян пирог у меня,
В гости вновь придут друзья и родня,
Соберемся в тесный круг за столом,
Чтоб восславить трижды Божий нам дом.
Слава Сыну и, конечно, Отцу!
Слава Духу – доброй вести гонцу!
Слава Господу, что в мире живем
И другим тепло сердец отдаем!
Загудел уж расписной самовар.
С благодарностью прими Божий дар
Жить, дружить, творить, мечтать и любить!
Светлый праздник тот душе не забыть!      


Духов день

День Троицы – праздник воскресный,
А следует сразу за ним
День Духа. Христос и воскресший
От Духа все ж не отделим.
На всех хватит силы духовной,
Он всех возродит и спасет,
Иссохшему сердцу Дух снова
Глоток исцеленья несет!
Он животворящ, милосерден,
Дух Истины, Веры, Любви,
И коль ты в молитве усерден,
Простятся ошибки твои!


Тройная защита

Творец наш, Отец наш духовный,
Мир создал и нас сотворил,
Но Искус, как Змей вероломный,
Лишил нас божественных крыл.
И Сына в мир, ставший жестоким,
Отец посылает, скорбя,
Чтоб кровью его, как потоком,
Земля очищала себя.

Воскресший Христос, как и прежде,
При жизни короткой своей,
Нес свет нам добра и надежды
В сиянье бессмертных идей,
О Боге учил Он едином,
Но только лишь ученики
Дух видеть могли голубиный
И огненные языки.
И стали на разных наречьях
Нести они веру Христа.
Когда нет в ней противоречья,
Душа и сильна, и чиста.

А день тот сошествия Духа
Все Троицей ныне зовут,
Дух – третий лик Бога, сквозь муки
Шлет свет свой он нам наяву.
Всей Троице в праздник весенний
Я в храме поставлю свечу.
Услышав церковное пенье,
Лечу по святому лучу
И, Богу молясь, твердо знаю,
Что это защита тройная!


Пред иконой

Синее пламя свечи догорающей,
Малый святой огонек,
Словно хрустальной волною играющий,
Ты мне сегодня помог
Духу Святому, Отцу вместе с Сыном
Славу всем сердцем пропеть.
Я благодарна Их сути единой,
Той, что способна согреть.
Я благодарна за все, что имею,
И благодарна вдвойне,
Что от страданий больших не немею,
Есть чем спасти душу мне.
И перед «Троицей», столь знаменитой,
Снова и снова молю:
Силы Небесные, будьте защитой
Всем, кого так я люблю!


В море свечек

Пахнет в храме лугом и цветами,
И березы зелена листва.
Море свечек плещет перед нами,
И плывут молитвенно слова.
В каждом сердце Слово отзовется,
В нем найдет алтарь, чтоб там мерцать,
И из уст к иконам вновь польется,
Славя Духа, Сына и Творца.
Славим вновь всю Троицу святую,
О прощенье грешных нас моля.
И горит среди других простая
Свечка освященная моя.


Успенский пост

Успенский пост
Не так-то прост,
Он строгий, даже очень:
Запрет яиц
И мяса птиц,
Моление до ночи.
И молока
Уж не бокал,
А и глоточек вреден.
Очистим тело
Хоть слегка,
Чтоб дух поднялся в небо.

Сосед принес
Мне яблок воз,
Румяных, краснощеких,
И виноград
Вершит парад,
Весь золотой от сока.
Для тела пост
И для души,
С судьбою примиренье.
И долго я
Молюсь в тиши,
Грехов снимая звенья.

Медовый Спас
В честь тех, кто спас
Нас всех от истребленья:
И Крест Христос
За нас пронес
Во имя исцеленья,
И Богородица
Постом
Готовилась к Успенью,
Чтоб с сыном
Встретиться потом
На крыльях Воскресенья.

Но почему
Тогда в дому,
Как в праздник, угощаем,
Через порог
Сулит пирог
Мед и варенье к чаю?
Да потому,
Что смерти нет,
Успенье – сон, и только!
От всех икон
Струится свет
Обители престольной.


Святая защита

Молюсь святому я Отцу,
И Сыну, и Святому Духу,
Как к дорогому образцу,
И крестик глажу в час разрухи.
Но почему-то ближе мне
Святая Мать по воле Божьей,
И наяву я и во сне
Взываю к ней средь бездорожья.
Порою я слаба была,
Чтоб защитить детей и внуков -
Она хотя и Божья Мать,
Поймет мои земные муки.
Молю спасителей иных
И тело исцелить, и душу,
Чтоб помогли моим родным
Найти средь бед скорее сушу.
Зажгу свечу и вновь молюсь
Всем ликам на иконостасе,
Чтоб  вновь нашла дорогу Русь,
Где свет ее звезды не гаснет.


Мария с младенцем

Мария, Матерь Божья,
Твои безмерны муки!
Но трепетно, с любовью
Обвили шею руки,
И сын щекой прижался
К щеке твоей по-детски
И на тебя, Мария,
Не может наглядеться.

Ты ж видишь вновь воочью
Арест его и пытки,
И давит днем и ночью
Крест, на Голгофе врытый,
Над бездыханным телом
Ты облилась слезами,
И меркнет свет уж белый
Внезапно пред глазами.

Твой взгляд наполнен скорбью,
Не властна ты в судьбине
И все снесешь покорно,
Хоть снова сердце стынет,
Кровинка ведь родная,
Твой мальчик, без вопросов
За нас за всех страдая,
Не слез, а ласки просит.


Матрона Московская

На Даниловском кладбище
Есть могилка одна,
Перед ней много страждущих
От темна до темна.
Где Москва и где город мой?!
Но все крепче та нить,
Что нас в радости-горести
Может соединить.
Лик сияет угодницы,
Мы ей славу поем.
Рядышком с Богородицей
И икона ее.
Ставлю свечку и кланяюсь,
И молю всех святых…
В небе над пятиглавием
Засияли кресты.


***

Летит душа на зов свечи,
И нет сильнее притяженья!
Огонь не тот, что от печи,
Но в нем такой же дух сожженья.
Сжигаю я на том огне
Все застарелые пороки,
Которые мешают мне
Увидеть свет звезды высокой.
Сжигаю злость, сжигаю месть,
И лесть, и зависть, и злословье –
Освободила короб весь,
Лишь не расстанусь я с любовью.
Теперь душа моя светла.
Не жаль, что свечка догорела.
Во мне поют колокола,
И легче пуха стало тело.


Грустные проводы

Провожали мы сегодня
Всем двором в неблизкий путь
Старца доброго, тихоню,
Лиха он успел хлебнуть,
Но пожил на свете столько,
Что измаялась душа –
Ждал уж окончанья срока,
Чтоб последний сделать шаг.
Сын у гроба прослезился,
И сноха всплакнула тут.
А отец один томился
Много лет, а не минут.
Вот соседи и кормили,
И поили старика,
И глаза ему закрыли,
Страхом взвинчены слегка.
Солнце жаркое в июле,
И его прожорлив рот.
Грустно гроб стоял на стульях,
И сутулился народ.
Жил покойник наш без Бога –
И теперь в такую даль
Не найти душе дорогу,
Не поможет ей звезда.


Свет небес России
1
Душа стремится в небо,
А тело льнет к земле.
Терзает быль и небыль
Нас в предрассветной мгле.
Вновь душу рвет на части
Борьба добра и зла,
И не всегда подвластны
Фортуны удила.
Жизнь, словно конь на скачках,
Поводья закусив,
Летит стремглав, и качка
Порой лишает сил.
Уже висишь, разбитый,
В седле едва держась,
И молишь, под копытами
Не оказаться б в раз.
Какой седой тоскою
Наполнен ветра звон,
Когда самой судьбою
Уже приговорен!
Когда секунды мерить
Спешишь, глотая снег,
Когда проклятой Смерти
Ты слышишь злобный смех!

2
Но все же рано гнуться:
Есть шанс, пуст небольшой,
До неба дотянуться
Измученной душой.
Подчас материальна
Любая наша мысль.
За эту вот реальность
Покрепче и держись.
Земле опора – Небо,
А телу – Дух святой.
Поверь в него не слепо,
А всей своей душой.
И, верой укрепляя
Свой ослабевший дух,
Удил не ослабляя,
Ты оглянись вокруг.
Пока еще не вечер,
И уж совсем не ночь,
Злу дай отпор при встрече,
Чтоб тем добру помочь.
И, обретая силу,
Начни другую жизнь –
За свет небес России,
Как за канат, держись!


Духовный подвиг
Русская история может читаться, как жития святых.   
К.С. Аксаков

У русских много и достоинств, и пороков:
О русской лености уж кто не говорил?!
А пьянства русского известная дорога
Не от рождения ведет, но до могил.
Но вот чего простой не знает человек,
Так это чванства и тщеславия без меры –
Не жаждой славы он прославился навек,
А только стойкостью, терпимостью и верой.
И скромностью, какую не найдете
В верхах страны, хоть как на то смотри,
Он миг победы добывал в крови и поте,
Но только Бога славил и благодарил.
Духовный подвиг выше во сто крат,
Когда выходит смерть на поле боя.
И для России нет отраднее наград,
Чем сила нравственная, ставшая судьбою.


4. ПРИТЯЖЕНИЕ

Ново-Троицк

Новотроицк лишь недавно
Проявил свой облик главный,
Ведь в честь Троицы был назван,
И об этом помнить надо.
Благодатью Божьей свыше
Он теперь живет и дышит,
И душа сняла оковы,
Божьим подчиняясь законам.

Но еще в ней много очень
Зло саднящих червоточин –
С Божьей помощью мы все же
Ей очиститься поможем.
Главная ведет дорога
К храму, а вернее к Богу,
Триединому, святому -
Под защитою мы дома.


Отсюда начинается Россия

Наш городок степной не очень зелен.
Карагачи да клены уцелеют,
А вот стволы березок искривленных
Слезой как будто выжжены соленой.
Несладко им ветрам сопротивляться,
Несладко им и гнуться, и ломаться,
Но держатся за землю, не сдаются,
Геройски за клочок и малый бьются.
Здесь выстоит лишь сильный, закаленный.
И люди здесь под стать могучим кленам.
И пусть места есть где-то покрасивей,
Отсюда начинается Россия!


И чудится мне

С рождения мне
Кивали в окне,
Гудя день и ночь,
Составы, мчась прочь,
О рельсы стуча
Пятой силача,
Особый мотив
Твердили в пути.

Под музыку ту
Растила мечту
Сесть в белый вагон,
Оставив перрон.
Казалось, что ждет
Крутой поворот,
Но время вперед
Совсем не идет.

Кто жил у дорог
Железных, тот мог
Прожить без часов,
Гудков слыша зов.
И чудится мне,
Что снова в окне
Сквозь дни и года
Машу поездам.


Новотроицкий Ковчег

В Новотроицком Ковчеге
Наши юные стратеги,
Как на древнем Арарате,
Появились на Арбате.
Здесь художники, поэты,
Здесь картины и сонеты.
В девяностые спасеньем
Было то переселенье.

Сколько красных аттестатов
Оседает за Арбатом!
Лучших, хоть нас не просили,
Отдавали мы России.
Ну, а следом папы-мамы
Паковали чемоданы.
В Подмосковье очень многих
Занесли пути-дороги.

Из провинции ковчеги
Шли в поход от безнадеги.
Только часто мы не знаем,
Где найдем, где потеряем.
Встретилась мне в переходе
Дама – знать должна бы, вроде.
Но одежда, но манеры,
И язык такой прескверный!

А как только заиграла,
Из лягушки феей стала.
Это ж Любушка-скрипачка!
А живет здесь на подачки
И стоит в грязи босая.
Нет, Ковчег не всех спасает.
Новотроицк не столица,
Но теперь, как Рай, ей снится.


А рельсы зовут

Вагоны бегут,
А рельсы зовут
Вперед и вперед,
Туда, где восход.
А рельсы зовут
Забыть про уют,
Забыв про покой,
Сесть в поезд ночной.
Порой поддаюсь,
Но рядом и грусть
Садится в вагон,
Покинув перрон.

Недели так две
Мне мил белый свет,
Но вскоре тоска
Берет за бока.
Почти что бегом
Влетаю в вагон
И мчусь по прямой
Обратно домой,
Хоть два раза в ход
Лечу на восход
В чужие края.
Не птица ли я?

Но птицы и те
Грустят в высоте
О доме своем,
Где гнездышко вьем.
Куда ни лечу,
Все ж ставлю свечу,
Чтоб легким путь был
Туда, где мой тыл.


Вокзальные часы

Мы куда-то все спешим.
У вокзала свой режим,
Потому-то здесь часы
Удивительной красы.
Как усатый машинист,
Направляют вверх и вниз,
В город или к поездам
Люд челночный, как всегда.

Лето – время отпусков,
И уехать нелегко,
Но вокзальный маг – часы –
Лучший сторож полосы.
Расписанию верны,
Строго смотрят со стены,
Чтоб никто не опоздал,
В давке чтоб не пострадал.

От тебя иль от себя
Я бегу, в душе скорбя.
Но часы мигают вновь:
«Прошлую забудь любовь!
Лучшее все впереди,
Только верь, надейся, жди!»
И, оставив здесь печаль,
За мечтой помчусь я вдаль.


Лишний билет

Почему-то стал мне ночью
 Часто сниться город Сочи,
 Хоть я там и не была,
 Властно голову морочит,
 Отпускать меня не хочет.
 Это что же за дела?

 Может быть, Трофим виною,
 Что уже и днем со мною
 Ты стоишь на берегу?
 По тебе уже страдаю,
 Хоть тебя совсем не знаю,
И волной к тебе бегу.

 Неужели в самом деле
 Уж четвертую неделю
 Счастье бродит там мое,
 Ждет меня, грустит у моря
 И, унять не в силах горе,
 Булку пышную жует?

 Зову сердца я послушна
 И не буду равнодушно
 Ждать, когда придет рассвет.
 Мчусь к вокзалу на газели.
 Хорошо, что в самом деле
 В Сочи есть еще билет!

Но, подумав, я решила,
Что немного поспешила,
И билетик не взяла.
Счастье, может, рядом бродит,
А ко мне все не подходит,
Видя, что тону в делах.

Вот мое где плещет море,
От него сплошное горе.
Нужен отдых - и тогда
Мне поможет, и подскажет,
И дорожкой счастья ляжет
Вдруг уральская вода.


Прости, родимое гнездо

Уводили дороги в чужие края.
Как манили неясные дали!
И с другими, такими же точно, как я,
Я достала суму и сандалии.
Городов повидала немало и рек,
Испила чашу горьких страданий –
И на голову падал нетающий снег
Обманувших меня ожиданий.

Прости, родимое гнездо!
Прости, прости, мой отчий дом!
Я так устала, и душа моя в крови.
Прости, родимое гнездо!
Прости, прости, мой отчий дом!
Мне не подняться
без святой твоей любви.

Крылья слабые мокнут
под грязным дождем,
О полетах уже не мечтаю.
Остро чувствую, как с каждым днем,
с каждым днем
Моя силушка прежняя тает.
Неприветлива южная эта земля,
Хлеб здесь горек, пропитан слезами.
Скорбно смотрит с иконы,
за всех нас молясь,
Матерь Божья с родными глазами.

Стала сниться все чаще сирень под окном,
Что меня из поездок встречала.
Наш облупленный, сгорбленный,
старенький дом
Звал назад и светло, и печально.
Словно блудная дочь, возвращаюсь домой,
Уходила судьба, уходила -
И встает надо мною рассвет голубой,
Тлеет солнечный диск, как кадило.


С возвращением!

Ты цвела, как одуванчики в росе.
Сквозь жемчужный блеск слезинок
на ресницах
Счастьем полные глаза сигналят всем
О недавнем, что теперь лишь только снится.
Все слова твои и вздохи все о нем,
И стал камерой уютный прежде дом.
Нет его – и всюду, всюду бродит горе,
Но надеешься: приедет милый вскоре.

Первый месяц пролетел, как тень в ночи.
Он открытки слал, звонил: «Ты не молчи.
Я приеду, лишь предлог какой найду.
Я и сам живу как будто бы в аду».
И второй, и третий месяц пролетел.
Реже, реже он звонил: «Так много дел!»
Наконец ты поняла, что все прошло
И быльем, как серой тиной, поросло.

Уничтожила все снимки, эсэмэски,
Поменяла интерьер и занавески,
Глазки вытерла и губки подвела –
И, как прежде, беззаботно зажила.
С возвращением, подруга!
С возвращеньем!
Ты прости его, достоин он прощенья,
Пусть с семьей живет,
менять все в жизни поздно.
А любовь? Не относись к ней так серьезно.


Звонок из Америки

Вдруг звонит солидный Джон,
Не пропойца, не пижон,
Из Америки самой
Дозвонился мне домой.
Интернет – такая сеть,
Что границу пересечь
Он без визы может в миг.
Вот и образ уж возник.

Сразу видно: джентльмен,
Бизнесмен он и спортсмен.
Взгляд серьезный, деловой,
Но с искринкою живой.
О таком мечтала я,
Грустная, усталая.
Дом приличный и авто…
Только что-то здесь не то.

«Здравствуй, детка! Вот решил
Интерес свой разрешить.
Ты не против жить со мной?
Будем мужем и женой» -
Я во все глаза гляжу,
Для себя перевожу
Те обрывки русских фраз,
Что вошли в его запас.

Вдруг не так перевела?
Вдруг не так все поняла?
Вдруг лишь секс на пару раз
Предлагает он сейчас?
Русский знает он едва,
Подбирая те слова,
Что обычно всем твердит.
Что же ждет нас впереди?

О, могучий наш язык!
Многогранен ты, велик,
Многоцветен, тонок, прост!
Ты рожден в купели рос!
Без тебя не нужен мне
Рай земной в любой стране!
Так что, Джон, меня прости,
Нам с тобой не по пути!


Здесь не рай

То жара, то вьюги и морозы,
От заводов дым стоит стеной,
И кривые чахлые березы
Хлещет ветер у гряды степной.

Здесь не рай. Но почему так сладко,
Так щемящее полыхнет в груди,
Если вдруг вдали от райских радуг
Этот город вижу впереди?

Что меня здесь держит прочно, зримо?
Что зовет из далей каждый раз?
Лишь землею этой я хранима,
Дорога она и без прикрас.


Святая обитель

Ждем мы чуда, порой уповая
На святых, Богом избранных. Но
Есть другая волшебно-живая
Нить, с которой нам жить суждено.
Где, скажите, святая обитель?
Где искать нам родник родников?
Хоть весь мир вы пешком исходите,
Общий адрес найти нелегко.
Но притом горожане, селяне,
Побогаче кто и победней,
Знают место, где души, как лани,
Счастье пьют, став добрей и сильней.
Та обитель святая повсюду,
Но для каждого все же своя.
У реки я все беды забуду,
Жрица храма природы ведь я.
А потом, замерев на мгновенье,
Я березке рукой помашу,
И сойдет на меня озаренье,
Песню я о любви напишу,
О любви к небу, к солнцу, к лесочку,
К речке, к белым ромашкам в росе.
Свято все, что я вижу воочью,
Поклоняюсь родной я красе.
Здесь, скажу я, святая обитель!
Здесь, скажу я, родник родников!
Да и вы далеко не ходите,
Рядом рай, где дышать нам легко,
Ведь обитель святая, что силы
Придает и спасает, как мать, –
Дом родной и родные могилы.
Нам об этом нельзя забывать!


Наш оберег
К 70-летию Новотроицка

Много в мире недобрых людей,
И в тебе, Новотроицк, ведь тоже.
А злодей он и всюду злодей.
Но теперь оберег нам поможет!
Мы его из частичек души
Создавали, в единую слитых,
Он как плат Богоматери сшит,
Ей неся наши мысли-молитвы.

Он от всех: от детей и невест,
Он от вдов всех солдат-ветеранов.
Самых разных народов в нем весть –
Посмотри, он какой самобраный!
Посмотри, сколько разных цветов
Наши чувства несут, словно волны:
Есть оранжевый и золотой,
Фиолетовый, белый, червонный.

Ковш со сталью как сердце в груди,
В центре он, защищая и грея.
А еще сколько разных картин
В этом сшитом душой обереге!
В них единство небес и земли,
В них единство всех сил благодатных.
Все старались, как только могли,
И успели к твоей круглой дате.

Молод ты, городок наш степной,
 Но талантам твоим нет предела,
 Ты прославил и край наш родной,
 И Россию прославил ты смело.
 Пусть хранит тебя матерь Земля,
 Пусть хранят тебя лики святые!
 Как признанье в любви, на полях
 Дошиваем узоры простые.


Не парадный Новотроицк

Непарадный Новотроицк –
Соль от соли, боли боль –
Мы за что с тобой боролись,
Споря с трудною судьбой?
Не за место посытнее,
Не за высший пьедестал,
А чтоб чуточку теплее
Стали здешние места.

Ни при чем мороза резкость,
И жара здесь ни при чем,
Лишь душа бы отогрелась
Добрым, ласковым лучом!
Испытаний нам хватает,
Как везде, но вопреки
Чьей-то злобе, все мерцают
Огонечки-огоньки.

Большинство здесь без регалий,
В грудь себя они не бьют,
Просто людям помогают,
Хоть и сами устают.
Дело делают на совесть
И привычны, как вода.
Но без них до слез бьет снова
Даже малая беда.

Говорят, и капля точит
Камень, хоть она мала.
Все мы вместе днем и ночью
Льем святые купола.
Непарадный, неболтливый,
Не геройский, может быть,
Но душой своей красивой
Стал подарком ты судьбы.


Моя земля

Люблю тебя, моя земля!
Твои леса, твои поля,
Люблю ракиту над водой,
Люблю твой месяц молодой
И грусть твою в ночной тиши.
Когда из космоса спешит
Твой сын припасть к твоей груди,
Ты молишь: «Боже, помоги!»

Мне дорог каждый человек,
С кем проживу свой краткий век,
Собаки, птицы и слоны
Мне одинаково важны.
Земля родная, сотни раз
Со мной ты не смыкала глаз,
Когда горела я в огне,
Когда так плохо было мне.

Но есть святое место здесь,
Где путь земной почто что весь
Прошел, где скромный ряд могил
Средь множества ценю других.
Здесь родилась и здесь живу,
Здесь упаду в твою траву,
Моя земля, мой отчий дом
В сиянье неба золотом.


Здесь я счастлива

В городке провинциальном,
Далеко не идеальном,
Все, что хочешь, ты отыщешь без труда:
Есть и грязная водица,
А другою не напиться,
Есть чем душу окропить, когда беда.

По своим мы тропкам бродим
И, что ищем, то находим,
Хоть бывает, что запутались пути.
Много есть путей окольных,
Только звон вдруг колокольный
Нам поможет свет спасительный найти.

Да, провинция богата
Тем, что дорого и свято
На земле, где мы живем всего лишь раз:
Отчий дом, семья и вера
Защищают нас от скверны,
Здесь земля, как мать, оберегает нас.

Здесь родных и близких лица,
Здесь могу я поклониться
Всем ушедшим у надгробного креста.
Как цветы, живем корнями,
И, бездонная, над нами
Словно крылья, распластала высота.

Пусть до самого рассвета
Ярким праздничным букетом
Каждый день в столицах вывески горят,
Только мне всего дороже
Уголок, где жизнь итожа,
Доживаю, Бога я благодаря.

Дом родной, гнездо родное,
Вновь спасаешь ты от зноя,
От метелей и морозов, от тоски,
Пусть неброско ты украшен,
Нет тебя милей и краше!
Я здесь счастлива, невзгодам вопреки.


Притяжение

Конечно, в мире есть места
Сытнее и красивей.
Но славят все-таки уста
Тот уголок России,
Где ты родился, где взрослел,
Где песни мамы слушал,
Где зорька, нежно заалев,
Твою лечила душу.

Плывут куда-то корабли,
Гудят аэродромы.
Мир интересен, многолик,
Влечет мечтой огромной.
Но родинка большой земли,
Мой городочек скромный
Магнитом светится вдали,
Притягивая к дому.

Из сердца уж не удалить
Ту точку на границе,
Что стала центром всей земли,
Где так легко молиться.
И пусть порой чернеет снег,
Сурова пусть природа,
Останусь здесь уже навек
Частицею народа.


СОДЕРЖАНИЕ
…Песни разные пою 3
…Городок провинциальный 3
Когда поют колокола 5

ЗОНА БЕЗ ОЗОНА
В зоне зон 8
Вновь травят нас 8
Ночное зарево 10
В твоем чаду 11
Четвертую ночь уезжаю 12
В купе 13
Край ссылок 14
Не зарекайся! 16
Перемены 18
Ремонт путепровода 20
Крутая дача 21
Вандалы 23
Садовый островок 24
Армянский прикид 25
Евро-азиаты 26
Китай-рекордсмен 27
Удар по литературе 28
Макулатура 29
Родной язык 31
Русский язык 32
Демография языка 33
Скелет «Экрана» 34
К ответу! 36
Воровка 37
Мелкая корысть 38
Сюрприз от банкомата 39
Кредитное досье 40
Наркобизнес 41
Зачастили 42
В магазине 43
Дешевая отрава 44
Женщина-танк 45
Женка 47
Двойная цена 49
Вор-рецидивист 50
Я бы тоже 52
«Непутевая» сестра 53
…Мне карта выпала 53
Выстрел 55
…По этапу 56
Расплата 57
Крестик 58
Возвращение 60
Воробышек 62
Дедово наследство 63
Побежать бы 65
Не понять мне тебя 66
Помолчим, родная 66
Сто жизней 67
Крепкие сети 69
Черная белена 71
Полынь да крапива 72
Белый лекарь 73
Подорожник 74
Одолень-трава 75
Кривые абрикосы 76
Карагач 76
Замаскировались 77
Морозостойкие 77

 КОГДА И в сердце ночь
Когда и в сердце ночь 80
…Душа 81
…Ночью душу свою не увидишь 81
Тяжкие сны 82
Не для всех 82
Освобождение 83
Как жаль 84
Все закономерно 85
Бесы 86
…Никто не вечен 87
Пора подумать о душе 89
Душевная скверна 90
Свинка 90
Две мартышки 91
Красотка 94
Мальва 94
Хвастуны 95
Работа души (Л. Баевой) 97
Белая ворона 97
Длинные тени 99
Не без греха 100
«Честность» 101
…Когда болит душа 102
Гордыня 102
На поминках 104
…Злом на зло 106
Чужая душа 107
…Вновь друзей удаляю из списка 107
Суровая зима 108
… Закат пылает впереди 108
Белая голубка 109
Караси 110
В минуты уныния 112
Раздвоение 112
…Горчит осина 114
Зазеркалье 115
Обошлось 116
…Господи, я так любила жизнь 117
О вере в невидимое 118
В тисках 119
…Моя душа как на погосте 120
Голая суть 120
Перекос 122
Не хочу я на небо 123
…Не последний ты, не первый 124
Под солнцем палящим 126
На пороге вечности 126
Потерянная звезда 128
Когда на сердце снег 129
Прогнозы 130
Арийская метка 131
Весенняя наледь 132
Сердцу хочется радостней биться 133
… Когда стареет наше тело 134
Внутренний голос 135
Душа живая 136
…Казалось 137
…Душе не нужно много места 137
Она слаба, она всесильна 138
Заметки на полях 139

НАД ХРАМОМ РАДУГА
Радуга 142
…О Господи, ты видишь все 142
Он везде 143
Живая влага 143
Духовный свет 145
…Не требует вера 145
В Рождество 145
С Рождеством Христовым! 146
Праздничный вал 147
Погадаю я на короля 148
С Крещением Господнем! 148
Крещенский свет 149
У «иордани» 150
Святая вода 150
Крещенская водица 151
Живая вода 153
Крещение 154
В прощенное воскресение 155
Вербное воскресение 156
В церкви 157
Великий пост 157
Страстная неделя 159
Тайная вечеря 160
Пасхальная ночь 161
Воскресение 161
С Богом в сердце 162
Пасхальный звон 164
Пасхальной целование 165
На Троицу 166
Зеленые святки 167
Ветка березы 168
…Вот и Троица 168
Всем травам мати 169
Светлая Троица 171
В Духов день 172
Триединая защита 172
Перед иконой 173
В море свечек 174
Успенский пост 174
Святая защита 176
Мария с младенцем 177
Матрона Московская 178
…Летит душа на зов свечи 179
Грустные проводы 179
Свет небес России 180
Духовный подвиг 182

ПРИТЯЖЕНИЕ
Ново-Троицк 184
Отсюда начинается Россия 184
И чудится мне 185
Новотроицкий Ковчег 186
А рельсы зовут 187
Вокзальные часы 188
Лишний билет 189
Прости, родимое гнездо! 191
С возвращением! 192
Звонок из Америки 193
Здесь не рай 195
Святая обитель 195
Наш оберег 196
Не парадный Новотроицк 198
Моя земля 199
Здесь я счастлива 200
Притяжение 201