Загадка Осипа Мандельштама сродни загадке Тунгусского метеорита . Большую часть творческой жизни он прожил в убогой реальности первобытного социализма. Реальность эта довольно широко отраженна в его стихах.
Я человек эпохи Москвошвея,
Смотрите, как на мне топорщится пиджак…
И Москвошвей, и карточки, и варварские трудности с паспортом и пропиской, и полуголодное существование. Но только смотрит на все это поэт инопланетными глазами…Там, в тех далях, откуда он родом - гораздо ярче солнце. Глаза рассчитаны на то солнце…
Надежда Мандельштам говорит о " наблюдательности хищника", свойственной Осипу Эмильевичу.
А вот в полумраке всеобщего идиотизма не различает деталей…Именно по этой причине он сам продиктовал следователю НКВД самоубийственные стихи о Сталине, сам продиктовал фамилии людей , которым он читал их…
Георгий Иванов в своих воспоминаниях очень точно подметил эту его бытовую неотмирность… Когда он приехал к красным от белых и собирался воспользоваться документом, подписанным белым генералом. Документ же, какая разница…В воспоминаниях "Китайские тени" Георгий Иванов дает образ Мандельштама, приехавшего в красный Петербург, до боли напоминающий князя Мышкина в первой главе романа( его приезд из Швейцарии). "Конечно, он приехал в летнем пальто (с какими-то
шелковыми отворотами, особенно жалкими на пятнадцатиградусном морозе). Конечно, без копейки денег в кармане, простуженный, чихающий, кашляющий, не знающий, что ему делать. Первой его заботой, после того, как он немного осмотрелся и отошел, было - достать себе "вид на (жительство)".
- Да успеешь завтра.
- Нет, нет. Иначе я буду беспокоится, не спать. Пойдем в Совдеп, или как его там.
- Но ведь надо тебе сначала достать какое- нибудь удостоверение личности.
- У меня есть. Вот.
И он вытаскивает из кармана смятую и разодранную бумажку. - " Вот: " Командующий вооруженными силами на Юге России" - значится в заголовке. -Удостоверение… Дано сие Мандельштаму Осипу Эмильевичу…Право на жительство в укрепленном районе… Генерал Х…Капитан У…"
- И с этим ты хотел идти в Совдеп!..
Детская растерянная улыбка.
- А что? Разве бумажечка не годится?.."
Мандельштам числил себя потомком библейских овцеводов, патриархов и царей…Может быть это и не противоречит инопланетному происхождению…В земной жизни - беззубый, рано состарившийся чудак, в косо завязанном галстуке, в топорщащемся пиджаке. Он дружил с Ахматовой… ( поэты эти были из другого семени. Они по другим причинам писали стихи, чем послеоктябрьская армада литераторов, получавшая за идеологически выдержанные рифмы крупные гонорары.).
Полушутя Анна Андреевна выговаривала Надежде Яковлевне Мандельштам, что у Осипа мало любовной лирики…Надежда Яковлевна не спорила и в какой- то мере начинала чувствовать свою вину…Она вспоминала, как Мандельштам, только что написавший,-
Твой зрачок в небесной корке,
Обращенный вдаль и ниц,
Защищают оговорки
Слабых, чующих ресниц.
Будет он обожествленный
Долго жить в родной стране -
Омут ока удивленный,-
Кинь его вдогонку мне.
Он глядит уже охотно
В мимолетные века -
Светлый, радужный, бесплотный,
Умоляющий пока.
2января 1937
удивленно констатировал, что только Боратынский да он писали стихи женам…
Надежда Яковлевна Мандельштам пишет в своей умнейшей книги Воспоминаний, что, по-Мандельштаму - любовь - это не поклонение прекрасной Даме, а то единственное, выражающееся словами МОЕ -ТЫ.
Вспоминается легенда Платона об Андрогенах, мощных двуполых существах, разрубленных завистливою силой и пущенных по свету искать друг друга, дабы обрести прежнее сверхчеловеческое...
В писательской среде существует чья -то шутка, что жениться надо на хорошей вдове, которая после смерти будет заботиться о литературном наследии мужа. Надежда Яковлевна -уникальная вдова. Все стихи Мандельштама, которые дошли до нас (многие утеряны в тюрьме, в ссылках, в лагерях.)сохранила в памяти Н.Я. Мандельштам. В самых отчаянных ситуациях, когда и жить не хотелось, она вспоминала о своей миссии и оставалась в такой жестокой, бесприютной жизни. Жить было негде, надеть было нечего, часто голодала…
Но кому она принесла эти стихи? Не обольщалась Надежда Яковлевна и на счет грядущего читателя. "… надо знать, как все мы, выросшие в интеллигентных семьях, привыкшие к застольному разговору и определенному кругу интересов, вдруг - без всякого переходного периода, в один миг - очутились в новом мире, среди совершенно чужих людей, говорящих на нашем языке".Только ощутив разрыв связи времен, можно понять "блаженное бессмысленное слово".
Пронесла в памяти она и "изменнические" стихи , как они назывались у них между собой.
Увлечения другими женщинами никогда не носили у Мандельштама серьезный характер, он не мог бы уйти от своей Нади. Даже роман с Ольгой Вакслер, доставивший столько страданий Надежде Яковлевне явно был обречен изначально…
Хочется снова процитировать Георгия Иванова ( но это о другом "романе")
"В "Т г1сТ1а" (книге Мандельштама) есть крымские стихи: одно из лучших русских стихотворений:
…Где обрывается Россия
Над морем черным и глухим.
…Как скоро ты смуглянкой стала
И к Спасу бедному пришла -
Не отрываясь, целовала,
А строгою в Москве была.
Нам остается только имя,
Блаженный звук, короткий срок,
Прими ж ладонями моими
Пересыпаемый песок.
Так вот - это написано в Крыму, написано до беспамятства влюбленным поэтом…" "Мандельштам жил в Коктебеле. И так как он не платил за пансион и, несмотря на требования хозяев съехать или уплатить,- выезжать тоже не желал, то к нему применялась особого рода пытка, возможная только в этом "живописном уголке Крыма", - ему не давали воды…Кормили его объедками. Когда на воскресенье в Коктебель приезжали гости, Мандельштама выселяли из его комнаты - он ночевал в чулане. Простудившись однажды на такой ночевке , он схватил ужасный флюс и ходил весь обвязанный, вымазанный йодом, сопровождаемый улюлюканьем местных мальчишек и улыбками остального населения "живописного уголка".Особенно, кстати, потешалась над ним "она", та, которой он предлагал "принять" в залог вечной любви "ладонями моими пересыпанный песок". Она ( очень хорошенькая, немного вульгарная брюнетка, по профессии женщина - врач) вряд ли была расположена принимать подарки подобного рода: в Коктебель ее привез ее содержатель, армянский купец, жирный, масляный, черномазый. Привез и был очень доволен: наконец-то нашлось место, где ее не к кому, кроме Мандельштама, ревновать…"
Вспоминаются строки Ахматовой "Когда б вы знали, из какого ссора растут стихи…"К слову сказать, Марина Цветаева обижалась на Иванова и утверждала, что стихи посвящены ей.(Н.Я.Мандельштам пишет, что отлично знала, что посвящено Цветаевой- "На розвальнях, уложенных соломой".", "В разноголосице девического хора" и "Не веря воскресенья чуду")
Но никак нельзя ограничить образ Мандельштама дружески -шуточными воспоминаниями Г. Иванова, написавшего уже по смерти Мандельштама, в эмиграции -
Но поет петербургская вьюга
В занесенное снегом окно,
Что пророчество мертвого друга
Обязательно сбыться должно..
Предваряет эти стихи Георгия Иванова эпиграф из Мандельштама:
В Петербурге мы сойдемся снова.
Словно солнце мы похоронили в нем.
По поводу этих стихов между Осипом Эмильевичем и Надеждой Яковлевной был забавный разговор. "В Москве в 22 году Мандельштам собирал "Вторую книгу", он вспомнил стихотворение "В Петербурге мы сойдемся снова…" (цензура его не пропустила), и я спросила его, к кому оно обращено. Он ответил вопросом, не кажется ли мне, что эти стихи обращены не к женщинам, а к мужчинам. Тогда я удивилась: в юности есть только одно блаженное слово - любовь. Меня смущало, чт/о Мандельштам назвал "бессмысленным"… Такое определение любви ему несвойственно. Он посмеялся: дурочкам всегда чудится любовь…"
Думается, в стихах Мандельштама, часто скрыта в подтексте любовная нота, как она скрыта и не произносится в счастливом браке.
Ахматова говорила с лукавой улыбкой, что у нее были "все варианты любви".Но она забывала о самом главном "варианте", о супружестве, в подлинном старинном значении этого слова. О нем не помнили поколения рожденные на рубеже Х1Х -ХХ вв.особенно в богемной среде. Оно было даже высмеяно множество раз… Мандельштам и в этом существовал отдельно от общественного мнения. Он считал, что на всю жизнь должна быть одна жена и один муж… Как писала его верная жена.- "Он не умел быть дрожащей тварью, которая боится не Бога, а людей".
Тайна Мандельштама не разгадана даже немногими близкими людьми. Пишут " говорил то, что думал", но совсем не так,
по - дессиденски", а по-инопланетному, в других цивилизациях так врать, как на земле не умеют, видно. Многие стихи Мандельштама можно читать с конца к началу и возникает новый смысл.
"Целый лес незваных кораблей.
Нам подарков с острова не надо.
Охраняй Акрополь и Пирей!
О Европа, новая Эллада…"
Мандельштам говорил, что никто не может быть реалистом, что действительности, как данности нет, есть действительность, как искомое…
Он искал действительность, а действительность нашла его и убила…
В заключении хочется привести недошедшее до Владивостокского лагеря, где Мандельштам умер с голода, письмо его единственной "нищенки -подруги". Она выполнила свою миссию, сохранила стихи Мужа, пронесла их сквозь смертоносные времена. Иосиф Бродский последний раз видел ее в кухне однокомнатной квартиры, которую удалось получить под старость. У нее остались одни глаза, она стала почти невесомой: "Девяносто лет девочке".-пошутила Надежда Яковлевна. Было ясно, что ТАМ они встретятся,.
22/10(38)
"Ося, родной, далекий друг! Милый мой, нет слов для этого письма, которое ты, может, никогда не прочтешь. Я пишу его в пространство. Может ты вернешься, а меня уже не будет. Тогда это будет последняя память.
Осюшка - наша детская с тобой жизнь - какое это было счастье. Наши ссоры, наши перебранки, наши игры и наша любовь. Теперь я даже на небо не смотрю. Кому показать, если увижу тучу?
Ты помнишь, как мы притаскивали в наши бедные бродячие дома -кибитки наши нищенские пиры? Помнишь, как хорош хлеб, когда он достался чудом и его едят вдвоем? И последняя зима в Воронеже. Наша счастливая нищета и стихи. Я помню, мы шли из бани, купив не то яйца, не то сосиски. Ехал воз с сеном. Было еще холодно, и я мерзла в своей куртке ( так ли нам предстоит мерзнуть: я знаю, как тебе холодно). И я запомнила этот день: я ясно до боли поняла, что эта зима, эти дни, эти беды - это лучшее и последнее счастье, которое выпало на нашу долю.
Каждая мысль о тебе. Каждая слеза и каждая улыбка - тебе.Я благославляю каждый день и каждый час нашей горькой жизни, мой друг, мой спутник, мой милый слепой поводырь…
Мы как слепые щенята тыкались друг в друга, и нам было хорошо. И твоя бедная горячечная голова и все безумие , с которым мы прожигали наши дни. Какое это было счастье -
И как мы всегда знали, что именно это счастье.
Жизнь долга. Как долго и трудно погибать одному - одной. Для нас ли - неразлучных - эта участь? Мы ли - щенята, дети,- ты ли - ангел- ее заслужил? И дальше идет все. Я не знаю ничего. Но я знаю все, и каждый день твой и час, как в бреду, - мне очевиден и ясен.
Ты приходил ко мне каждую ночь во сне, и я все спрашивала, что случилось, и ты не отвечал.
Последний сон: я покупаю в грязном буфете грязной гостиницы какую-то еду. Со мной были какие-то совсем чужие люди, и, купив, я поняла, что не знаю, куда нести все это добро, потому что не знаю где ты.
Проснувшись, сказала Шуре: Ося умер. Не знаю, жив ли ты, но с того дня я потеряла твой след. Не знаю, где ты. Услышишь ли ты меня? Знаешь ли, как люблю? Я не успела тебе сказать, как я тебя люблю . Я не умею сказать и сейчас. Я только говорю: тебе, тебе…Ты всегда со мной, и я - дикая и злая, которая никогда не могла просто заплакать, - я плачу, плачу, плачу.
Это я - Надя. Где ты?
Прощай.Надя.