Поэт и смерть

Игорь Григоров
«…В этих местах уже много смертей подряд
Ни утомленная мысль, ни усталый взгляд
Не достигают и первых кругов небесных:
Здесь облака, чьи сплетения так хитры,
Словно густые сети для мелких рыб,
Оберегают все тайны высокой бездны.

Вам остается смотреть на поля, луга,
Где вавилонскими башнями спят стога,
На поселян, что всё ищут иголки в сене,
Да попадутся порой тополей стада,
Что неизвестно откуда пришли сюда
И приросли к обочинам направлений.

Кроме полей и лугов, здесь течёт река,
Но в ней отражаются хитрые облака -
Смотрят в нее только лет до пяти от роду,
Слушая плеск – это бьет по воде хвостом
Крупная рыба – налим, или сонный сом,
Или русалка – их множество в здешних водах».

Автор:

Он  прерывается, чтоб заточить перо
(То, что в столице было слишком остро,
И потому он здесь – никакого чуда).
С кровли соломенной наземь течёт вода.
Он все глядит сквозь небесные невода,
Мысли его парят далеко отсюда.

Мысли его – это города кровь и плоть:
Выросший вместе с ним посреди болот,
Общие кров и кровь, и благое дело:
В будни - осины выращивать для Иуд,
В праздники петь о любви - благородный труд!
Петь о любви, чтобы каждое сердце пело!

В прах рассыпаются прошлого миражи.
Видимо, можно и здесь как-нибудь прожить -
Многая лета вдали от большого света.
Будут беседы – не каждый же здесь дурак?
Будет носить армяк, как когда-то фрак,
И попытается не жалеть об этом.


Поэт:

«Денно и нощно струится с небес вода.
Кажется, дождь не закончится никогда,
Даже зимой, в снежно-ветреной круговерти.
Бедные люди здесь вечера ждут с утра
И не живут, а готовятся умирать:
Сотни пустых примет, и любая – к смерти.

Глупая птица, влетевшая к вам в окно,
Черная кошка, любой из неясных снов,
Ветер, открывший окно или двери настежь,
Если не к смерти – к болезни, тюрьме, суме.
Надо бы выдумать пару смешных примет,
Будто бы смерть во сне – непременно к счастью.

Очень нужны, кроме самых смешных примет,
Песни, несущие радость и чистый свет,
Чтоб у людей изменилась сама природа.
Ссылка навечно - большая величина,
Надо с чего-то немедленно начинать,
Ибо иначе сопьешься с тоски в полгода».

Автор:

За облаками – всего-то полдня пути
(Если, конечно, знать, как туда дойти) –
Дом, что похож на волшебный сон или сказку.
По вечерам там свирель, клавесин, гобой.
Смерть -  элегантна, хоть нехороша собой –
Не торопясь, примеряет за маской маску.

Пусть у поэта идеи кипят ключом -
Он обручен со смертью, он обречен,
Вычерчен путь, остаётся найти обличье.
Смерть для поэта не надо искать с нуля:
Голод, чахотка, безумие, или петля,
Или свинец, что умеет свистеть по-птичьи.

Славная смерть – обезумевшая толпа,
Что так прекрасно глупа, так смешно слепа,
Так вдохновенно свирепа - мороз по коже!
Люди, привыкшие в пятых углах дрожать,
Биться за урожай да детей рожать, -
Как они любят охоту на непохожих!


Ветер запутавшись в струях дождя тугих,
Не заглушает медлительные шаги.
Смерть входит в дом.

Смерть:

– Что, поэт, не скучал в разлуке?
Я не прошу приглашенья к тебе войти,
Без разрешенья встаю на любом пути -
Мне не важны прегрешения и заслуги.

Беден, как мышь, иль богаче, чем нувориш,
Мыслью паришь, удивительное творишь,
Спишь на ходу или трудишься на пределе,
Грешно ли, праведно путь свой вершишь земной,
Время придет – все равно поспешишь за мной
В сумрачный край, где цветут в лугах асфодели.

Жизнь – это проза, а смерть, если разобрать, -
Всё же поэзия. Хочешь, мой бедный брат,
Буду к тебе добра – одарю по-царски?
Всё, решено: сам ты выберешь смерть свою!
Хочешь – в постели, желаешь – в лихом бою,
Выдумай сам: по-монашески,  по-гусарски?

Поэт:

«Здравствуй, моя безжалостная сестра.
Если приходится что-либо выбирать,
Я выбираю – жизнь. Смерти нет на свете.
Что же до выбора, как себя погубить,
Это для дураков и самоубийц.
Жизнь продолжается памятью о поэте.

По-человечески, мне тебя даже жаль:
Многие лета ты продолжаешь жать,
Косы остры, и в страде твоей вечный полдень.
Только до края дней со времен Христа
Житница у тебя навсегда пуста,
И никакого шанса ее наполнить.

Нет тебе разницы - бархат или посконь,
Только давно стреножен твой бледный конь,
И над душою моей у тебя нет власти.
Пусть в этом мире я многого не успел,
Но я любил, и сражался, и песни пел,
Светлые песни о том, что возможно счастье».

Смерть:

- В море, в горах, на равнинах - в любых мирах
Имя мое на любого наводит страх,
Только тебе до меня будто дела нету!
Что за глупец! Смерть получит своё всегда!
Ты и действительно веришь, смешной чудак,
Что не найдётся достойный ответ поэту?

Слушай, как просто решится твоя судьба:
Не вострубит раньше срока моя труба,
Ты будешь жить, как живут домовые мыши:
Ибо нигде - даже в городе у реки -
Я ни одной не оставлю твоей строки.
Больше никто никогда о тебе не услышит.

Будут года над тобой пролетать, шурша –
Ты не найдешь ни бумаги, ни карандаша.
Можешь поверить, что я обеспечу это?
Так что живи, и веселые песни пой,
Пой о любви! Эти песни умрут с тобой.
Можешь и дальше думать, что смерти нету.

Автор:

Заводь. Речная волна в низкий берег бьёт.
На берегу свои песни поэт поёт,
Голос его негромок, движенья - жалки.
Песни текут, словно в жаркие дни вода.
Кто его слышит? Немногие: иногда
Малые дети, а по вечерам - русалки.

Песня поэта.
«Опрокинута так странно и нелепо
Над русалочьей рекой
Перламутровая раковина неба.
Получился мир такой:
До небес достать рукой,
А внизу довольно музыки и хлеба.

Поселяне, просыпаясь рано утром,
Любят сон пересказать.
Улыбаясь, поднимают к перламутру
Восхищенные глаза,
В них – берилл и бирюза,
А на донышке – бесстрашие и мудрость.

Я смотрел в пустое небо – бесполезно.
Что за дали вам видны?
«Присмотрись – и ты увидишь эти бездны:
За жемчужиной Луны
Не тревожа тишины,
Пролетают сонмы ангелов небесных.

Разливается над золотым покоем
То, чего за сотню лет
Не опишешь не словами, ни рукою:
Просто музыка и свет -
На Земле такого нет,
Но в душе своей легко найдешь такое.
Пусть покоится – не так уж и нелепо -
Над русалочьей рекой
Перламутровая раковина неба,
Охраняя мир такой:
До небес достать рукой,
А внизу довольно музыки и хлеба».


Автор:

Собственно, всё. Путешествуя в тех краях,
Я задавал вопросы, и понял я –
Памяти нет о поэте. Но люди часто
Смотрят на тучи (а кажется - в небеса),
Песни поют – у них дивные голоса! -
И слепо верят приметам, сулящим счастье.

Эти приметы и перечислять смешно:
К счастью – и птица, влетевшая к вам в окно,
И черный кот, что твою перешёл дорогу.
Я в этой местности пробыл лишь пару дней,
Скептик и циник, но стало казаться мне,
Будто и я в это верю. Смешно, ей-Богу!

Что же до песен – таких не поют нигде,
Вроде поется о всяческой ерунде,
Но - подпевает душа. В них так много света!
Я их хотел записать, но, домой спеша,
Не отыскал ни бумаги, ни карандаша –
В этих краях редко встретишь и то, и это.