Это было шествие
Серых и кожистых животных,
Похожих на тапиров и бегемотов.
Наверно, это были мегатерии
Или какие-то другие млекопитающие.
Животные были почти разумны:
Они не умели говорить,
Но неукоснительно подчинялись командам
И двигались в строгой последовательности
В едином ритме,
Иногда поворачивая под прямым углом
И вырисовывая своими подвижными цепями
Какие-то иероглифоподобные узоры
На развороченной коричневой земле.
Это было дно
Какого-то высохшего озера —
Иловатый грунт весь изрыт
Глубокими прямолинейными колеями,
Обочины возвышались как валы.
Мы шли впереди процессии,
Я и моя жена.
Нас должны были принести в жертву.
Жертвоприношение
Должно было произойти
Где-то в центре
Прямоугольного поля,
По которому мы передвигались.
Туда не было прямого пути —
Нужно идти по краю вперёд,
А потом — ближе к середине — назад
М, может быть, опять вперёд —
Уже к 'самому центру.
Всё это было похоже на лабиринт.
Тот, кто вёл нас на заклание,
Был человек с седоватой бородой
Сет пятидесяти —
Осанкой и одеждой
Он чем-то напоминал
Путешественника-еропейца,
Занимающегося исследованиями
В центрально Африке.
Животные маршировали
Строго одно за другим,
Отбивая глухой такт
Своими слоновьими ногами, —
Они словно подгоняли нас
Вперёд по нужной дороге.
Самый предний мегатерий
Почти касался носом моей спины.
Я вовсе не боялся,
Что он меня укусит
Или растопчет раньше времени.
Но мне приходилось идти быстро,
Почти бежать —
Даже неспешные шаги гигантов
Слишком широки.
Я опасался, что кто-нибудь из нас
Споткнётся на неровностях глины.
Тот, кто нас вёл,
Сидел верхом
На одном из головных мегатериев.
Впрочем, мы почти не оглядывались,
Боясь упасть.
Мы должны были быть закланы
По своей доброй воле.
Это было связано
В общечеловеческим долгом
Перед другими животными,
Особенно перед вытершими
И вымирающими.
Таки образом, стадо мегатериев
Должно было быть спасено.
Нужны были двое —
Мужчина и женщина,
Муж и жена,
Адам и Ева…
Жертвоприношение носило
Торжественный
И магический характер.
Невольно возникали воспоминания
О каких-то таинственных
Языческих обрядах.
Но в фигуре нашего распорядителя
Сквозило лабораторное наукообразие,
Он — словно всё уже точно подсчитал —
Вывел какие-то соотношения
Касательно сохранения
Масс и энергии…
Наша жертва
Не должна была быть напрасной;
Она была необходимой —
Мы это понимали;
Но всё равно — страшно —
Как в вестибюле
Перед кабинетом зубного врача;
Однако, стоматолог
Удаляет только зубы —
А тут из нас должны были удалить
Душу.
Темп, в котором нас гнали
По полю,
Не давал задуматься,
А страх вызывал
Естественное ускорение,
Весьма похоже, правда,
Не бегство.
Я был легко одет,
И в затылок мне дул холодок.
Плечи зябли
В предощущении конца.
Мы не разговаривали с женой
И даже почти не смотрели
Друг на друга.
Я только знал, что она где-то рядом,
Слава от меня.
Кажется, она держалась спокойно
И с достоинством.
Немалая продолжительность
Нашего марша
Мгновениями вызывала у меня
Ощущение наивного удовольствия:
Можно было пожить
Ещё немного;
А потом —
Может, всё это, вообще,
Только шутка?
Но дорога всё-таки кончается.
Мегатерий подталкивает меня
Мягким коротким хоботом,
И я забираюсь
На какой-то землистый ухаб,
Сажусь на него верхом
И пригибаю шею,
Ожидая не то момента,
Когда животные нас растопчут,
Не то чего-то подобного.
Супруга моя, я думаю,
Сидит где-то рядом
В подобной же позе
На подобном же возвышении.
«Может отдать назад
Всё неодушевлённое
И деньги». —
Слышу я над собою сзади
Грустный и усталый,
Но величественный
Голос нашего главы.
Похоже, что надо мной реет
Какое-то устройство —
Вроде корзины
На выдвижном и опускающемся щупальце —
Туда я могу положить
Всё лишнее,
Это передадут
Родственникам или друзьям.
Мне, кажется, уже 'нечего отдать —
Я только смущённо
Хлопаю себя по карманам.
«Мне нужны только ваши души, —
Продолжает голос,
Голос человека,
Обременённого непомерной тяжестью дома. —
Даже не души — тела.
Души ваши, конечно,
Принадлежат Богу.
Это звучит успокоительно:
Души бессмертны —
Они вернутся к Богу.
Ну что? Может начинать.
Я наклоняюсь ещё ниже
И закрываю глаза.