МИХАИЛ АНПИЛОГОВ.
МИХАИЛ
ЛЕРМОНТОВ –
НИКОЛАЙ
МАРТЫНОВ
(книга четвёртая).
ГОРОД ПАВЛОВСК ВОРОНЕЖСКОЙ ОБЛАСТИ. 2013 год.
К ЧИТАТЕЛЯМ!
Закончив третью книгу, в этот же день я прочитал статью по той же теме в книге “Лермонтовская энциклопедия” (дуэль Лермонтова с Мартыновым). Обнаружились для меня некоторые новые документы и выводы. Пришлось продолжить мои исследования в этой – четвёртой – книге. Главная тема – что и в предыдущих книгах.
Тексты от других авторов – прямым шрифтом, мой текст – курсивом.
Рекомендую прочитать мои предыдущие книги с таким же названием – что и данная.
МИХАИЛ АНПИЛОГОВ.
ИЗ КНИГИ “ЛЕРМОНТОВСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ”.
Москва. Издательство “Советская энциклопедия”. 1981 год.
Д у э л ь.
Согласно показаниям участников, дуэль происходила 15 июля ок. 7 часов вечера на небольшой поляне у дороги, ведущей из Пятигорска в Николаевскую колонию вдоль сев.-зап. склона горы Машук, в четырех верстах от города. На след. день при осмотре указанного места Следств. комиссией замечена была «истоптанная трава и следы от беговых дрожек», а «на месте, где Лермонтов упал и лежал мертвый, приметна кровь, из него истекшая» (л. 31-31 об.). Впрочем, время и место дуэли не вызывали сомнений. Дальнейшие показания постепенно уклоняются от истины. Мартынов: «Был отмерен барьер в 15 шагов и от него в каждую сторону еще по десяти. – Мы стали на крайних точках. – По условию дуэли каждый из нас имел право стрелять когда ему вздумается,— стоя на месте или подходя к барьеру...» (л. 36-37). Но в черновике показаний Мартынова было не так: «Условия дуэли были: 1-е. Каждый имеет право стрелять, когда ему угодно... 2-е. Осечки должны были считаться за выстрелы. 3-е. После первого промаха... противник имел право вызвать выстрелившего на барьер. 4-е. Более трех выстрелов с каждой стороны не было допущено...» (Сб. Соцэкгиза, с. 52). Прочитав черновик, Глебов прислал записку Мартынову: «Я должен же сказать, что уговаривал тебя на условия более легкие... Теперь покамест не упоминай о условии 3 выстрелов; если же позже будет о том именно запрос, тогда делать нечего: надо будет сказать всю правду» («РА», 1893, № 8, с. 600). «Запроса» не последовало, и Мартынов «всей правды» не сказал: смертельные условия дуэли (право каждого на три выстрела с вызовом отстрелявшегося на барьер!) были от следствия скрыты. Есть основания сомневаться, что расстояние между барьерами было 15 шагов: Васильчиков позже говорил о 10! («РА», 1872, № 1, с. 211). Существует версия, что непомерно тяжелые условия дуэли предложил Р. Дорохов, пытаясь заставить Лермонтова и Мартынова отказаться от поединка. То обстоятельство, что на месте поединка не было ни врача, ни экипажа на случай рокового исхода, позволяет предполагать, что секунданты до последней минуты надеялись на мирный исход.
Однако события развивались по-иному. Мартынов – «...Я первый пришел на барьер; ждал несколько времени выстрела Лермонтова, потом спустил курок...» (л. 37). Васильчиков: «...расставив противников, мы, секунданты, зарядили пистолеты [установлено, что были использованы дальнобойные крупнокалиберные дуэльные пистолеты Кухенройтера с кремнево-ударными запалами и нарезным стволом, принадлежавшие А. А. Столыпину, - «РЛ», 1966, № 2, с. 122, 126-27. – Ред.], и по данному знаку гг. дуэлисты начали сходиться: дойдя до барьера, оба стали; майор Мартынов выстрелил. Поручик Лермонтов упал уже без чувств и не успел дать своего выстрела; из его заряженного пистолета выстрелил я гораздо позже на воздух» (л. 47–47 об.). Глебов: «Дуэлисты стрелялись... на расстоянии 15 шагов и сходились на барьер по данному мною знаку... После первого выстрела, сделанного Мартыновым, Лермонтов упал, будучи ранен в правый бок навылет, почему и не мог сделать своего выстрела» (л. 43). Между тем в Пятигорске распространился слух, что Лермонтов категорически отказался стрелять в Мартынова и разрядил свой пистолет в воздух. На это указывают почти все известные нам источники: записи в дневниках А. Я. Булгакова и Ю. Ф. Самарина, письма из Пятигорска и Москвы К. Любомирского, А. Елагина, М. Н. Каткова, А. А. Кикина и др.
Первое из этих утверждений не вызывает сомнений: Траскин, к-рый, как упоминалось, имел возможность первым допросить Глебова и Васильчикова, писал ген. Граббе 17 июля: «Лермонтов сказал, что он не будет стрелять и станет ждать выстрела Мартынова» («РЛ», 1974, № 1, с. 124—25): Вероятно, соответствует истине и слух о том, что Лермонтов выстрелил (или, по крайней мере, готовился выстрелить) в воздух. В акте медицинского осмотра трупа указывается: «При осмотре оказалось, что пистолетная пуля, попав в правый бок ниже последнего ребра, при срастении ребра с хрящом, пробила правое и левое легкое, поднимаясь вверх, вышла между пятым и шестым ребром левой стороны» (Летопись, с. 169-70). Но такой угол раневого канала (от 12-го ребра до противоположного 5-го межреберья уклон при нормальном положении туловища составляет не менее 35°) мог возникнуть только в случае, если пуля попала в Лермонтова, когда он стоял, повернувшись к противнику правым боком (классич. поза дуэлянта) с сильно вытянутой вверх правой рукой, отогнувшись для равновесия влево.
В пользу выстрела в воздух свидетельствуют и тот факт, "что пистолет Лермонтова после дуэли оказался разряженным, и обмолвка Мартынова на следствии: «Хотя и было положено между нами считать осечку за выстрел, но у его пистолета осечки не было» (Сб. Соцэкгиза, с. 60), и позднейшее признание Васильчикова: «... он, все не трогаясь с места, вытянул руку кверху, по-прежнему кверху же направляя дуло пистолета...». На вопрос изумленного Висковатого (к-рому Васильчиков сделал это сенсационное признание) «отчего же он не печатал о вытянутой руке, свидетельствующее, что Лермонтов показывал явное нежелание стрелять», б. секундант ответил, что прежде «он не хотел подчеркивать этого обстоятельства, но поведение Мартынова снимает с него необходимость щадить его» (Висковатый, с. 425), Итак, секунданты скрыли от следствия еще один факт – пожалуй, самый важный: Мартынов стрелял в Лермонтова не только будучи уверенным, что тот в него не целится и не выстрелит, но именно в тот самый момент, когда Лермонтов поднял руку с пистолетом и, возможно, даже успел выстрелить в воздух [необычный угол раневого канала служил одно время гл. аргументом для обоснования фантастич. версии, что в Л. стрелял не Мартынов, а некто спрятанный в кустах на скале, нависающей над дуэльной площадкой (Швембергер ВА., Трагедия у Перкальской скалы, «Лит. Киргизстан», 1957, №2; Кучеров И., Стешиц В. – «РЛ», 1966, № 2)].
МОЯ ПОЛЕМИКА ПО ВЫШЕПРИВЕДЁННОЙ СТАТЬЕ.
Сразу – об ударе пули под правое ребро. Как и в газете, в книге сообщили про удар пули под последнее 12-е ребро. Это сообщение неверное. В акте медицинского осмотра трупа указывается: “При осмотре оказалось, что пистолетная пуля, попав в правый бок ниже последнего ребра, при срастении ребра с хрящом” – о 12-м ребре не сказано. Прощупайте своё последнее 12-е ребро. Представьте, что пуля попадает человеку под это ребро. Справа налево она бы полетела под поверхностью спины через почки и могла бы зацепить позвоночник. 12-е ребро – коротыш-обрубок, неполное ребро для защиты почек. В акте медицинского осмотра сказано о последнем ребре – “при срастении ребра с хрящом”. Это ребро – 10-е. Удар пули был – под 10-е ребро. Тогда всё логично – удар пули под 10-е ребро, пробиваются лёгкие, вылет – между 5-м и 6-м рёбрами. Угол удара пули в грудь снизу вверх – по моим проверкам – 33 градуса (о чём я сообщил в первой книге).
О действиях поединщиков непосредственно перед – и после команды “сходись!”.
В моей первой книге – мой общий вывод о ходе дуэли.
После прочтения в энциклопедии новых для меня документов, я не изменяю своего мнения, но добавлю весьма существенное – Лермонтов выстрелил вверх (этот вывод – моя версия, но сообщаю степень моей уверенности – сто процентов, то есть безо всяких – “возможно, даже успел выстрелить”).
Мой общий вывод о ходе дуэли, после прочтения в энциклопедии новых для меня документов.
Лермонтов и Мартынов находились на расстоянии 30 шагов друг от друга.
Расстояние между барьерами – 10 шагов.
Лермонтов, держа пистолет правой рукой, стал правым боком по отношению к Мартынову; после команды “сходись!”, остался на месте; “взведя курок, поднял пистолет дулом вверх, заслоняясь рукой и локтем по всем правилам опытного дуэлиста”; отклонился на 20 градусов в сторону противоположную своему пистолету; вытянул руку вверх; выстрелил вверх.
Мартынов, быстро подойдя к своему барьеру, выстрелил навскидку, почти не целясь в Лермонтова, с расстояния 20 шагов; Лермонтов в этот момент был на 13 градусов выше Мартынова – по отношению к земной горизонтали.
Пуля ударила в грудь Лермонтова снизу вверх – под углом 33 градуса.
Пуля пробила грудь Лермонтова насквозь, пробила левую руку – и полетела далее.
Лермонтов погиб на месте.
Моё доказательство того, что Лермонтов выстрелил вверх.
Князь Васильчиков: «Мы отмеряли с Глебовым 30 шагов; последний барьер поставили на 10-ти и, разведя противников на крайние дистанции, положили им сходиться по команде «марш». Зарядили пистолеты. Глебов подал один Мартынову, я другой Лермонтову, и скомандовали: «сходись!» Лермонтов остался неподвижен и, взведя курок, поднял пистолет дулом вверх, заслоняясь рукой и локтем по всем правилам опытного дуэлиста. Мартынов быстрыми шагами подошел к барьеру и выстрелил».
Мартынов: «Был отмерен барьер в 15 шагов и от него в каждую сторону еще по десяти. – Мы стали на крайних точках. – По условию дуэли каждый из нас имел право стрелять когда ему вздумается,— стоя на месте или подходя к барьеру...» (л. 36-37). Но в черновике показаний Мартынова было не так: «Условия дуэли были: 1-е. Каждый имеет право стрелять, когда ему угодно... 2-е. Осечки должны были считаться за выстрелы. 3-е. После первого промаха... противник имел право вызвать выстрелившего на барьер. 4-е. Более трех выстрелов с каждой стороны не было допущено...» (Сб. Соцэкгиза, с. 52). Прочитав черновик, Глебов прислал записку Мартынову: «Я должен же сказать, что уговаривал тебя на условия более легкие... Теперь покамест не упоминай о условии 3 выстрелов; если же позже будет о том именно запрос, тогда делать нечего: надо будет сказать всю правду» («РА», 1893, № 8, с. 600). «Запроса» не последовало, и Мартынов «всей правды» не сказал: смертельные условия дуэли (право каждого на три выстрела с вызовом отстрелявшегося на барьер!) были от следствия скрыты. Есть основания сомневаться, что расстояние между барьерами было 15 шагов: Васильчиков позже говорил о 10! («РА», 1872, № 1, с. 211). Существует версия, что непомерно тяжелые условия дуэли предложил Р. Дорохов, пытаясь заставить Лермонтова и Мартынова отказаться от поединка.
Мартынов – «...Я первый пришел на барьер; ждал несколько времени выстрела Лермонтова, потом спустил курок...» (л. 37). Васильчиков: «...расставив противников, мы, секунданты, зарядили пистолеты [установлено, что были использованы дальнобойные крупнокалиберные дуэльные пистолеты Кухенройтера с кремнево-ударными запалами и нарезным стволом, принадлежавшие А. А. Столыпину, - «РЛ», 1966, № 2, с. 122, 126-27. – Ред.], и по данному знаку гг. дуэлисты начали сходиться: дойдя до барьера, оба стали; майор Мартынов выстрелил. Поручик Лермонтов упал уже без чувств и не успел дать своего выстрела; из его заряженного пистолета выстрелил я гораздо позже на воздух» (л. 47–47 об.). Глебов: «Дуэлисты стрелялись... на расстоянии 15 шагов и сходились на барьер по данному мною знаку... После первого выстрела, сделанного Мартыновым, Лермонтов упал, будучи ранен в правый бок навылет, почему и не мог сделать своего выстрела» (л. 43). Между тем в Пятигорске распространился слух, что Лермонтов категорически отказался стрелять в Мартынова и разрядил свой пистолет в воздух. На это указывают почти все известные нам источники: записи в дневниках А. Я. Булгакова и Ю. Ф. Самарина, письма из Пятигорска и Москвы К. Любомирского, А. Елагина, М. Н. Каткова, А. А. Кикина и др.
Траскин, к-рый, как упоминалось, имел возможность первым допросить Глебова и Васильчикова, писал ген. Граббе 17 июля: «Лермонтов сказал, что он не будет стрелять и станет ждать выстрела Мартынова» («РЛ», 1974, № 1, с. 124—25): Вероятно, соответствует истине и слух о том, что Лермонтов выстрелил (или, по крайней мере, готовился выстрелить) в воздух.
В пользу выстрела в воздух свидетельствуют и тот факт, «что пистолет Лермонтова после дуэли оказался разряженным, и обмолвка Мартынова на следствии: «Хотя и было положено между нами считать осечку за выстрел, но у его пистолета осечки не было» (Сб. Соцэкгиза, с. 60), и позднейшее признание Васильчикова: «... он, все не трогаясь с места, вытянул руку кверху, по-прежнему кверху же направляя дуло пистолета...». На вопрос изумленного Висковатого (к-рому Васильчиков сделал это сенсационное признание) «отчего же он не печатал о вытянутой руке, свидетельствующее, что Лермонтов показывал явное нежелание стрелять», б. секундант ответил, что прежде «он не хотел подчеркивать этого обстоятельства, но поведение Мартынова снимает с него необходимость щадить его» (Висковатый, с. 425), Итак, секунданты скрыли от следствия еще один факт – пожалуй, самый важный: Мартынов стрелял в Лермонтова не только будучи уверенным, что тот в него не целится и не выстрелит, но именно в тот самый момент, когда Лермонтов поднял руку с пистолетом и, возможно, даже успел выстрелить в воздух.
Вычленяю.
Перед командой “сходись!”.
Мартынов: «Был отмерен барьер в 15 шагов и от него в каждую сторону еще по десяти. – Мы стали на крайних точках. – По условию дуэли каждый из нас имел право стрелять когда ему вздумается,— стоя на месте или подходя к барьеру...».
Но в черновике показаний Мартынова было не так: «Условия дуэли были: 1-е. Каждый имеет право стрелять, когда ему угодно... 2-е. Осечки должны были считаться за выстрелы. 3-е. После первого промаха... противник имел право вызвать выстрелившего на барьер. 4-е. Более трех выстрелов с каждой стороны не было допущено...».
Прочитав черновик, Глебов прислал записку Мартынову: «Я должен же сказать, что уговаривал тебя на условия более легкие... Теперь покамест не упоминай о условии 3 выстрелов; если же позже будет о том именно запрос, тогда делать нечего: надо будет сказать всю правду» («РА», 1893, № 8, с. 600). «Запроса» не последовало, и Мартынов «всей правды» не сказал: смертельные условия дуэли (право каждого на три выстрела с вызовом отстрелявшегося на барьер!) были от следствия скрыты.
Глебов: «Дуэлисты стрелялись... на расстоянии 15 шагов и сходились на барьер по данному мною знаку...».
Князь Васильчиков: «Мы отмеряли с Глебовым 30 шагов; последний барьер поставили на 10-ти и, разведя противников на крайние дистанции, положили им сходиться по команде «марш».
Мартынов: «Был отмерен барьер в 15 шагов и от него в каждую сторону еще по десяти».
Глебов: «Дуэлисты стрелялись... на расстоянии 15 шагов и сходились на барьер по данному мною знаку...».
Князь Васильчиков: «Мы отмеряли с Глебовым 30 шагов; последний барьер поставили на 10-ти».
После команды “сходись!”.
Мартынов – «...Я первый пришел на барьер; ждал несколько времени выстрела Лермонтова, потом спустил курок...».
Васильчиков: «... по данному знаку гг. дуэлисты начали сходиться: дойдя до барьера, оба стали; майор Мартынов выстрелил. Поручик Лермонтов упал уже без чувств и не успел дать своего выстрела; из его заряженного пистолета выстрелил я гораздо позже на воздух».
Князь Васильчиков: «Лермонтов остался неподвижен и, взведя курок, поднял пистолет дулом вверх, заслоняясь рукой и локтем по всем правилам опытного дуэлиста. Мартынов быстрыми шагами подошел к барьеру и выстрелил».
Позднейшее признание Васильчикова: «... он, (Лермонтов. – М. А.) всё не трогаясь с места, вытянул руку кверху, по-прежнему кверху же направляя дуло пистолета...».
Глебов: «Дуэлисты стрелялись... на расстоянии 15 шагов и сходились на барьер по данному мною знаку... После первого выстрела, сделанного Мартыновым, Лермонтов упал, будучи ранен в правый бок навылет, почему и не мог сделать своего выстрела».
В Пятигорске распространился слух, что Лермонтов категорически отказался стрелять в Мартынова и разрядил свой пистолет в воздух.
Траскин: «Лермонтов сказал, что он не будет стрелять и станет ждать выстрела Мартынова».
Свидетельствует факт, "что пистолет Лермонтова после дуэли оказался разряженным, и обмолвка Мартынова на следствии: «Хотя и было положено между нами считать осечку за выстрел, но у его пистолета осечки не было» .
Вычленяю.
Мартынов – «...Я первый пришел на барьер; ждал несколько времени выстрела Лермонтова, потом спустил курок...»
Васильчиков: «... по данному знаку гг. дуэлисты начали сходиться: дойдя до барьера, оба стали; майор Мартынов выстрелил».
Князь Васильчиков: «Лермонтов остался неподвижен и, взведя курок, поднял пистолет дулом вверх, заслоняясь рукой и локтем по всем правилам опытного дуэлиста. Мартынов быстрыми шагами подошел к барьеру и выстрелил».
Позднейшее признание Васильчикова: «... он, (Лермонтов. – М. А.) всё не трогаясь с места, вытянул руку кверху, по-прежнему кверху же направляя дуло пистолета...».
Вычленяю.
Васильчиков: «... по данному знаку гг. дуэлисты начали сходиться».
Князь Васильчиков: «Лермонтов остался неподвижен».
Позднейшее признание Васильчикова: «... он, (Лермонтов. – М. А.) всё не трогаясь с места, вытянул руку кверху, по-прежнему кверху же направляя дуло пистолета...».
Мартынов – «...Я первый пришел на барьер; ждал несколько времени выстрела Лермонтова, потом спустил курок...».
Князь Васильчиков: «Мартынов быстрыми шагами подошел к барьеру и выстрелил».
Васильчиков через тридцать лет после дуэли решил высказаться о ней. Когда я создавал свою первую книгу о дуэли, я взял за основу эти высказывания, потому что эти высказывания уже пожилого человека, который уже ближе к Богу, который высказывается при другом царе и при другом поколении. Кажется – сними с себя груз замалчивания, хотя бы перед смертью. Но нет. Замолчал важнейшие моменты бывший секундант. Опять песенка про Лермонтова, который был очень занудистый и сам “напросился”. Конкретного нет от незанудистого князя – не сказано, как он и другие вели себя, чтобы помирить противников (может быть, разжигали сами страсти – за спиной Лермонтова), как вёл себя Мартынов, в чём сам Мартынов был плох (получается – Мартынов полный честняга). Следственной комиссии (фактически, царю, дворянам, всем) князь Васильчиков молол одно, потом через много лет другое. Таков князь – такова грязь на Лермонтова, который уже не мог ответить незанудистым (ожил бы – тут бы постарался не промахнуться фронтовик поручик Лермонтов). Бог им Судья – Мартынову и секундантам (“Есть Божий Суд”).
Из документов видно, что Мартынов, секунданты – лгали и замалчивали – и залгали, и замолчали по гроб доски. Бог им Судья (“Есть Высший Суд”).
Ладно уж, что замалчивали и лгали эти господа Следственной комиссии, спасая свои шкуры, чтобы царь шкуры не очень подрал за дуэль (потом весьма не очень царь подрал шкуры), но спасали они свои шкуры и в принципиальные моменты за счёт чести убитого Лермонтова (он им не мог ответить): не было ими сказано, что Лермонтов поднял пистолет вверх, не было сказано, что Лермонтов вверх произвёл выстрел (произвёл выстрел – это моя версия с моей стопроцентной уверенностью, о чём я уже говорил) – действовал честно до конца так, как и обещал. Свои шкуры все! причастные к дуэли спасали за счёт чести убитого Лермонтова. Таковы дела незанудистых господ с их весьма малоподранными шкурами.
Довесок о Мартынове. Мартынов тоже через 30 лет взялся написать исповедь. Эта исповедь закончилась на годах, где он с Лермонтовым – юнкерами. Лермонтов в этой исповеди изначально плох как человек. Про себя в исповеди Мартынов плохого ничего не сказал – он опять честняга. Дальше юнкерства исповедь Мартынова не поехала – вот и весь Мартынов в своих исповедях с младых ногтей и потом до смерти в пожилых годах. Такой Мартынов незанудистый в исповеди и потом до смерти в пожилых годах.
Васильчиков через 30 лет замолчал важнейшие моменты на дуэли – наплевав на память и честь Лермонтова; Мартынов через 30 лет – оплевал память и честь Лермонтова, ничего не сказав в своей, так называемой, исповеди о важнейших моментах дуэли. Тем и кончились все их исповеди через 30 лет. Этим Мартынов и Васильчиков оплевали сами себя в памяти потомков. Бог шельм пометил. Такова цена и остальным плевателям и замалчивателям.
Теперь конкретно о дуэли.
Вот вышесказанное мною. Лермонтов выстрелил вверх (этот вывод – моя версия, но сообщаю степень моей уверенности – сто процентов, то есть безо всяких – “возможно, даже успел выстрелить”).
Отчего моя такая уверенность?
Повторяю вышеприведённое.
Васильчиков: “... по данному знаку гг. дуэлисты начали сходиться”.
Князь Васильчиков: “Лермонтов остался неподвижен”.
Позднейшее признание Васильчикова: “... он, (Лермонтов. – М. А.) всё не трогаясь с места, вытянул руку кверху, по-прежнему кверху же направляя дуло пистолета...”.
Последнее признание он сделал или “под шафе”, или в минуту откровения (накопилось!).
Признание сделано не перед Следственной комиссией. Сказал – как есть (в приватной беседе).
Вычленяю. Позднейшее признание Васильчикова: “... он, (Лермонтов. – М. А.) всё не трогаясь с места, вытянул руку кверху, по-прежнему кверху же направляя дуло пистолета...”.
Скажу, вопрошу: “И-и-и?..” Молчит князь Васильчиков. Спрошу развёрнуто: “И выстрелил или не выстрелил?” Молчит князь Васильчиков.
Почему молчит князь Васильчиков? Чего проще: скажи – Лермонтов выстрелил вверх или не выстрелил? Только и всего. Но нет! В самый решительный момент молчит князь Васильчиков о том, что ждали все в его ответе. Молчок в решительный момент. Скромность объяснительная. Разъясню.
Если – не стрелял, то – чего проще! – скажи, не стрелял или не успел выстрелить. Но нет (вдруг всплывёт – стрелял, да и совесть своя – последняя). Не сказал. Сказал бы: “Выстрелил в воздух” – это невозможно! – ибо это признание означало бы, что Мартынов и секунданты лгали, недосказывали, извращали показания для Следственной комиссии (пренебрегая честью убитого Лермонтова), фактически, царю и всем, чтобы получить наименьшее наказание (сговаривались). Незанудистый князь незанудисто промолчал. Вот и всё.
Показания незанудистого князя Васильчикова для Следственной комиссии, что он, мол, выстрелил из лермонтовского пистолета гораздо позже на воздух – это на незанудистой совести князя Васильчикова и иже с ним. Об этом моменте незанудисто промолчал князь Васильчиков в, так называемой, исповеди. Отправился он в мир иной с брехнёй своей и со своей, так называемой, исповедью.
Мартынов после дуэли проторчал всю жизнь в замалчивании действий на дуэли и в оплёвывании убитого им Лермонтова (который уже не мог ему ответить).
Мартынов стрелял – в безоружного!
Князь Васильчиков: “… скомандовали: “сходись!” Лермонтов остался неподвижен и, взведя курок, поднял пистолет дулом вверх, заслоняясь рукой и локтем по всем правилам опытного дуэлиста”, - далее – князь Васильчиков: “... он, (Лермонтов. – М. А.) всё не трогаясь с места, вытянул руку кверху, по-прежнему кверху же направляя дуло пистолета...”.
Упрощаю для ясности. “…скомандовали: “сходись!”. Лермонтов остался неподвижен и, взведя курок, поднял пистолет дулом вверх…”.
Для чего взвёл курок фронтовик Лермонтов? Правильно! Чтобы выстрелить. Для чего поручик Лермонтов поднял руку с пистолетом дулом вверх? Правильно! Чтобы выстрелить в воздух. Фронтовик поручик Лермонтов сказал перед дуэлью, что в Мартынова он стрелять не будет. Мартынов это знал.
По-совокупности имеющихся у меня документов, я пришёл к выводу: надо помочь застенчивому, забывшему само остриё прошлого, князю Васильчикову.
Помогу князю Васильчикову закончить его тираду: “... он, (Лермонтов. – М. А.) всё не трогаясь с места, вытянул руку кверху, по-прежнему кверху же направляя дуло пистолета... и выстрелил!”
После этого, Мартынов, фактически, расстрелял безоружного Лермонтова.
Вот об этом-то расстреле и промолчали господа секунданты вкупе с убийцей Лермонтова – Мартыновым.
МИХАИЛ АНПИЛОГОВ. ГОРОД ПАВЛОВСК ВОРОНЕЖСКОЙ ОБЛАСТИ.
Мой общий вывод о ходе дуэли.
Лермонтов и Мартынов находились на расстоянии 30 шагов друг от друга.
Расстояние между барьерами – 10 шагов.
Лермонтов, держа пистолет правой рукой, стал правым боком по отношению к Мартынову; после команды “сходись!”, остался на месте; “взведя курок, поднял пистолет дулом вверх, заслоняясь рукой и локтем по всем правилам опытного дуэлиста”; отклонился на 20 градусов в сторону противоположную своему пистолету; вытянул руку вверх; выстрелил вверх.
Мартынов, быстро подойдя к своему барьеру, выстрелил навскидку, почти не целясь в Лермонтова, с расстояния 20 шагов; Лермонтов в этот момент был на 13 градусов выше Мартынова – по отношению к земной горизонтали.
Пуля ударила в грудь Лермонтова снизу вверх – под углом 33 градуса.
Пуля пробила грудь Лермонтова насквозь, пробила левую руку – и полетела далее.
Лермонтов погиб на месте.
МИХАИЛ АНПИЛОГОВ.
Автор АНПИЛОГОВ
МИХАИЛ НИКОЛАЕВИЧ
родился в 1950 году
в городе Павловске
Воронежской области.
В настоящее время
живёт в родном городе.
Направления
в литературном творчестве: поэзия, история,
палеонтология, филология,
литературная критика.
М. Н. АНПИЛОГОВ.
Книга “МИХАИЛ ЛЕРМОНТОВ – НИКОЛАЙ МАРТЫНОВ (книга четвёртая)”.
Город Павловск. Воронежская область. 16.07. -21.07. 2013.
Настанет день – и миром осужденный,
Чужой в родном краю,
На месте казни – гордый, хоть презренный –
Я кончу жизнь мою.
М. Ю. Лермонтов.