Курортники плавают в кафельных ваннах.
К ногам осыпается белый миндаль.
Поджарые женщины в пляжных панамах
глядят дальнозорко во влажную даль.
Мужчины жуют трёхнедельные бублики,
пьют пиво под шелест вчерашних газет.
А там, над морщинами рыбьей республики,
ни белого флага, ни флагмана нет.
Дыша тяжело, в изумрудном парении,
лениво и тихо вращается свет.
Нет точки опоры и нет точки зрения,
ни мушки, ни мошки, ни яблочка нет.
Но в рыбьих кварталах гуляют катраны,
а в башне за тёмным суконным столом
их рыбий министр по делам иностранным
всё воздух хватает круглеющим ртом.
А сверху всё шито и крыто, как водится:
закат – лунный берег – и снова восход.
И даже Верховному – междоусобицы
меж морем и сушей не ясен исход.
Лишь ветер крепчает, и с каждой минутой
свежее становится с каждым толчком...
И хлопают зонтики, будто салюты,
сухим и коротким, военным щелчком.