Взрастившие монстра рыдали
слезами горькими:
только бы
не очнулась
химера на том столе,
что из камня проклятого
высечен.
Им стал наградою
монстр о семи рогах,
с ненасытною волчьей пастью.
Оно не желало счастья,
любви и добра,
ничего не желало…
У чудовища на хвосте –
скорпионье жало.
До утра
молились,
чтоб умерла химера.
А она – ну такая сильная!
Не дохнет, проклятая,
тянется крыльями
к небу –
верно, верит
тварь
в своего какого-то бога.
Монстр уползает в берлогу
и закрывает вход
валуном тяжёлым,
хоронит себя живым.
Взрастившие монстра молят,
чтоб им
ниспослали с неба
оружие от химеры.
Химера – всего лишь спит.
Взрастившие монстра верят,
сеют святую воду
десятком сит,
ожидают ангелов божьих.
Взрастившие монстра верят,
что им поможет
святая вода и крест
от созданной ими химеры.
Они её так ненавидят!
Они ненавидят в ней зверя
и человека –
и грех извращённой природы.
Химера спит.
У её свободы
осталось немного времени.
Взрастившие монстра её убедили
в том, что она – тот монстр.
Что она – чудовище.
Они ожидали побоища,
если оно вырастет,
станет и взрослым, и злым.
Химера ушла в холмы,
попыталась спрятаться,
чтоб никому не вредить.
Взрастившие монстра её искали
в скалах.
Химера не хотела жить,
ощущая себя тем монстром,
который их всех убьёт.
Химера ушла на остров,
холодный и необитаемый,
и ныне делится тайнами
только с холодными звёздами.
Взрастившие монстра рыдали
слезами горькими –
только бы монстр вернулся!
У химер не нащупать пульса,
не выследить по следам.
Химера хотела вернуться
к тому, кто её бы ждал,
но взрастившие монстра её убедили,
что с гнилью
в жилах
её никогда не полюбят.
Химеру боятся люди.
Химера боится людей.
Взрастившие монстра надеются
на царя,
который своею рукою
обратит в чистое золото
этого монстра.
Но это непросто.
Потому-то химера прячется
не желая ставать ни златом,
ни просто домашним зверем.
Быть может, её спасли бы.
Но монстр уже не верит.