И был сужден, да сослан прочь,
Душа лишилась привилегий,
Ее пытались сжечь живьем,
Но все-же в цепь закован ныне.
Тюрьма пропела, в гиблый дом,
Где нет закона, жизнь ничтожна.
И не сбежать на сто сторон,
От мук избавить смерть не сможет!
И помощь - Бога не проси,
Ведь сто причин отказ изгоям.
Двенадцать страж, Архангелов не спят,
Их трудно убедить в любви к покою.
И значит все оставят, так как есть,
Срок наказания есть печать без слова!
Пытался вырваться один, и угодил в петлю - мой стон,
Все чувства извратились, и сущность правоты теперь уже не тайна!
Ведь можешь цепи разорвать рукой,
Оковы снять, стереть все грани,
Свободу созерцай и это пламя,
Все мысли бренных пятен тишины - долой!
Когда мудрец был пленник?
Нищеты холодных лет,
Был счастлив петь ночами,
Открыв путь к звездам - дальним.
Не кровь царей,
Его спасла теперь не воля неба,
Учения любви покорно принял он,
Отдаст врагу без страха все теперь, - прекрасно.
И разорвав мечту, сто истин
Попутал, все надежды забери,
Приду к тому, что есть без чести,
Ведь мир погряз - в бесчинстве, нету сил.
Расстался с мыслями о лжи,
О чем еще, теперь сказать бы надо?
Заговорю последний раз с тобой,
О смысле жизни - бытие прекрасно!
Ученика взрастить, не нужно!
Всем, нужно удалиться в даль,
На край земли и неба,
Где легче раствориться, умереть во тьме!
И заново родиться, вот правда,
В покои, в тишине, лелею ту надежду,
Где Боги дремлют в пустоте небес,
Хочу я созерцать, хочу я праздник рая!
Теперь прощен веками, той вселенной,
И счастлив, в потоке добрых дел моих,
С надежным знаком вечности - весь унисон прекрасен,
Надежда лишь на братство, положись и созерцай.
Ответ твой,- прах давно усеял берег,
И старость узри,- свое лицо,
Тому кто не нуждается в Творце, тревога,
Скитания долгие, мытарства злые ждут давно его!
Ведь, что хотел,- познать пора-бы,
Заметил себя - свою я тень,
Все гадости и страсти растворились,
Уйдут за кем-то все мысли, те знавшие тупую боль!
И вот придел пути, все выбил двери,
И вот на все ответ держу!
Где, дивные страдания - так блещет славой,
Узнать не сможет чудной глубины, мой верный дух.
И вот растер все тело, отекшие и чуждые - такие руки,
Скитания знаю, подожди - надгробный крест,
И вот прошел монах, за ветром - проплывая,
Без имени и рода, согласен жить теперь везде беглец!
2009