На невском пахнет горячими булочками и дождем,
Что моет собою улицы, смывает людей живьем.
Пока живем, тычемся лбами в запотевшие окна,
Так, чтоб и внутри и вне - везде было мокро.
Думая: "Переждем, пока то, что там нам суждено
Все ж покажется на горизонте, а не влагой размытый контур."
Он самым зыбким туманом, пьяным, струящимся по бокалам,
По дальним долинам рек. Закрывай глаза и ступай на мрамор,
Питерский, ленинградский, живущий который век,
Видавший и топот конвоя, и дряной рыбацкий куплет;
Что ему до покоя, да суматохи, просто встань и забудь.
Что владеет тобой, то и правит, рисуя картины и путь.
Отпусти это все, отпусти, вдохни полной грудью.
Дождь уже моросит, пять минут и вообще забудет.
Как мелочь звенит в карманах, звонко колотится пульс,
Ты бравый отряд атамана, сиди и мотай на ус -
Он знает про "поздно" и "рано" как минимум наизусть.
Дома и страны, зелень равнин, изумрудная ткань океана -
Все создано им. А ты не бойся, когда с экрана
Кричат о плохих вещах; откуда им знать, как начать
Новый день? Откуда им знать о твоей великой судьбе?
Монах в келье, цирюльник в Кельне, портной в отелье -
Каждый делает вид, что знает что-нибудь о себе,
Но боится рискнуть. А тебя пусть не коснется,
Пусть ничто не посмеет сеять испуг, но смех,
Что неукротимо наружу рвется; рождаясь у живота,
Рвется наверх. И вот они морщинки у глаз, ямочки на щеках;
И ты - запечатленный в памяти у знакомых, в летах,
Радостью преисполнен, взгляд едва бросив назад,
Тотчас отводишь его довольным.