и писали они про весну
и про то, как им больно порой,
и про то, как на всех замках совпадает пароль
с чьим-то именем.
прожигали листы датами, цифрами, ветками сирени
и цвели, улыбались,
и с годами лишь молодели.
быть может, красили стены.
может быть, писали портреты.
ненавидели зиму, беспощадно проклинали «то самое лето»
или весну -
чёрт их разберёт,
этих поэтов.
сидели на скамейках станций ближайших вокзалов,
мчали в два ночи - по московскому, кстати - куда-то, где их не ждали.
молчали о важном, писали заметки
на бумажных салфетках
и оставляли их в барах.
теряли билеты на трамваи
и пешком по жаре до дома,
никуда не спеша, в своих сандалиях старых
шагали
в июле где-то, наверное
(а может, и в августе).
молились дожить до старости,
напивались, рыдали.
из корзинок на велосипедах у них регулярно цветы выпадали,
и вместе с этими цветами
они частичку чего-то другого теряли, мне кажется.
упускали секунды под солнцем, облака на лазурном высоком,
а потом дома на веранде снова писали какие-то строки
про него, про неё для себя и для всех.
как ромашки с велосипеда, выпадали дожди.
кончалось (казалось бы, вечное) лето.
проступала первая седина, первая боль в пояснице.
вместо ярких снов какая-то ересь -
зато теперь крепче спится.
в мыслях порядок, покой на душе – и ладно.
они обнимали котов и укрывались пледом,
всё так же улыбались солнцу своим - уже беззубым - ртом
и ёжились каждый раз, когда становилось немного прохладно.
кончались их дни, кончались минуты, секунды.
но, знаешь,
такие, как они, не умирают
(они этого, правда, почему-то не знают).
поэты бессмертны. я в это верю искренне, бесконечно.
в каждой точке, в каждом написанном слове жизни их повесть.
их жизнь быстра, молниеносна и быстротечна,
но они не умрут,
покуда
их будут
помнить.
июль 2015.