— Господь, ты добр, здоровья дай царю.
Пусть он живёт как можно дольше.
Ума дай батюшке побольше,
Услышь меня, Господь, я дело говорю.
Услышь, прошу тебя, тебя я умоляю.
Я старая, но жить ещё хочу,
Поэтому-то за царя я и прошу,
Царю я жизнь молитвой продлеваю.
— Послушай, старая, побереги свой лоб.
Ты, словно заводная, бьёшь поклоны.
На кой тебе наш царь и все его законы,
Которые тебя вколачивают в гроб.
Ты лучше на себя взгляни.
Не то живая ты, не то уже скончалась.
В тебе живого места не осталось,
Ступай домой и отдохни.
— Эх, милый, при царе Горохе
Мы жили хорошо, но умер он.
Другой владыка сел на трон.
Делишки наши стали плохи,
Немножко, правда, на чуть-чуть,
Но стали хуже тех, что были.
Мы хоть и старые, но это не забыли,
И что потеряно, того уж не вернуть.
Трон, миленький, не пустовал.
Святое место пусто не бывает,
И каждый царь чего-то урезает,
Никто гроша не прибавлял.
Их сколько было, знает Бог.
Один, я помню, был Никита.
Его душа была открыта,
Но жизнь поправить он не смог.
Царь Михаил был ничего!
Что делал, мы не понимали,
При нём изрядно отощали.
Я думаю, Господь простит его.
А царь Борис совсем нас разорил.
Чтоб не было ему ни дна, ни крышки,
Он многих голодом, проклятый, уморил,
И наши опаршивели делишки.
Я вот и думаю, а вдруг наш царь умрёт.
Куда ж ещё? Одна осталась кожа.
Я на людей уж стала не похожа,
Так пусть уж лучше, миленький, живёт.