Жил в доме, по наследству доставшемся от вредной тётки.
Его, конечно, не любила, но думала, что не умрёт,
лет приблизительно пятьсот. Не вышло.
Он вселился и жил в её противных стульях, столах, коврах, шкафах,
и книги, что на него смотрели нагло, он из шкафов не доставал.
Он ненавидел её блюдца, тарелки, безделушки, тряпки,
всё это удушало нервный его характер, тело сохло,
и он хотел со всем расстаться, но не хватало сил,
и вредность его была такой тяжёлой, что не помог ему никто.
Заколотил всё просто досками - дверь, окна и уехал в Мельбурн,
там жил в деревне у какой-то не очень ласковой вдовы,
она его кормила плохо, да он к другому не стремился,
порой оденет пиджачишко и выйдет вроде на прогулку,
пройдёт шагов под пятьдесят, всё надоест - коровы, утки -
и возвратится, ляжет, тихо уткнувшись в стену носом, спит ли?
И тихо помер так однажды, от голода или от жажды,
вдова тогда была в отъезде, приехала, а он уж там.
Историю такую жалкую не рассказал бы никому,
когда бы не был я наследником его, и нет желания
вскрывать все эти заколоченности, боюсь, что на меня
накатит смертная тоска и унесёт до срока в землю.