Луна в небесах
торчала, как мебель,
округлым креслом любимой,
поутру поджарившей мне яйцо,
мурлыкавшее рыжим котёнком.
Оно щебетало и пело,
как в поле закатном флейты сверчков.
Я слышал голос:
"Иди завтракать!"
и шёл на зов мечты.
Её неприкасаемая велюровая кожа
аппетитно белела молоком и сметаной
или же крем-брюле,
приготовленным на кухне
герцога Орлеанского
в 1691 году
виртуозом кондитерского искусства
Франсуа Мессьяло.
Алели губы малиной,
золотились локоны - спелая рожь,
лепестками ногтей цвели руки.
А я мечтал о сладком мёде её живота,
который подарит мне дочь и сына.
О Луна! Ответь-ка, куда
убежали-умчались-уплыли
корабли и фрегаты лет?
Молчит Луна:
кислорода, наверное, ей
не хватает для слов?
Только слышно:
горячими нимбами
слабых крыльев
бьётся красная птица
о клетку рёбер,
немея недоувиденным сном
на любимых равнинах утопий.