Крыса в келье святого,
Не понимая происходящего,
От одного угла до другого,
Опасаясь на коленях стоящего,
Бегает, собирая крошки,
Не элеватор, не мясной завод,
Дефицит достойной кормежки
Надрывает здоровье, живот,
Зато не рыскают кошки,
Владелец кельи не кровожаден,
Капканы не раскиданы, как после бомбёжки
Тела гниющих горожан.
Он что-то шепчет еле слышно.
С утра, в обед, пол ночи.
«Всевышний, Всевышний, Всевышний».
«Отче, Отче, Отче».
Одно и тоже, день за днём.
Без перемен, без приключений
Как клерк работающий внаём,
Период отпуска – исключенье.
Смерть приходит, как инспектор
Пожарной службы в ресторан,
Где не понимает намёков директор,
Выполняя предписания, как болван,
Но не дающий взятку, не из принципа
А от того, что в картине мира
Отсутствует, как честный суд в провинции,
Понятие разрешительного сувенира.
Смерть иногда поглядывает на крысу,
Желая, как за ложный вызов,
Хоть кого-то стиснуть
В объятьях своих антифризовых.
Кончено однажды он умрёт,
Пролежит дней пять, а то и десять
И крыса, осмелёв, подползёт,
Надеясь вкусно поесть,
Но не тлеющий труп отпугнёт,
Как беса дьякон кадящий,
И назад в свой угол шмыгнёт, -
Так и не поняв всего происходящего.