Безделие и утомительная скука
Подвигли к ванной комнате приблизиться.
Весна, теплынь, в квартире мерзнешь,
Как зимою, под забором сука,
И выхода другого, как в ванне полежать,
Не видится.
Как царь Додон ныряю в почти кипяток
Парящихся Налычевских ключей термальных.
Сон полудрёмой настигает…
Я - свободный разинский челнок
И роспись стен, как и ковров под локтем,
Шедевральна.
В сознании всплывает грозное лицо
Поволжского царя и девы-персиянки
И мысль – он был героем или подлецом?
Швырнув её, смыл в водах матушки - реки
Следы игры любовной,
Окаянной?
Рисунок стен меня вернул в Венецианский карнавал.
Цвет терракота- бархат и коралловые губы,
Златые полумаски - сей обычай уравнял
Богачку с молодым ragazzo, нищим,
Чьи ласки для неё тем более нежны,
Чем больше грубы.
Там каждый мог сыграть не сыгранную в жизни роль,
Вертелось всё с ног на голову, наизнанку.
И графом становился шут, а бедняком – король,
Дородная матруна и принцесса
С великой страстию играли
Куртизанку.
Мне виделось, как после оргий и утех
Они купались в термах мраморных и банях,
Смывая пред Постом Великим срамный грех
И кожи нежный перламутр сверкал
Недавно бывших, как немытые
Цыгане.
Сжигала бронза потолка пожаром лета,
А белый кафель ноги грел - песок Мальдив.
Мне снилось, я лежу на самом краю света,
Не осознав, сошли ль мои грехи?,
Когда под душем встав,
Я пену с себя смыл.