У ментальной меня вскрыты вены - лежит и дрожит.
Я тем временем ем, сплю, смотрю на часы или как бы
Всё живу мимо нотного стана и стоит так жить,
Пока я, как она, не озябну - она не озябнет.
Течка месячных рек превращается в узкий ручей,
Там ментальная я белым светом на белых сугробах.
Я ищу то ли дверь, то ли связку каких-то ключей,
То ли тех, кто меня - ту, другую - однажды угробил.
Стразы ярче, чем звёзды. Краснее, чем красная кровь -
Выделения жизни мазком на запястьях. Всё тише
Её жизнь и дыхание. Спит. Я её - успокой!
Там ментальная я. Здесь же я, но с отъехавшей крышей.
Отрываю от веток застывшие гроздья рябин
И бросаю их в снег, в тот, который не выпал в июле.
Ах, мой милый Июль... Ах, мой друг дорогой, Августин...
Разрешите отдать себе дань по себе поцелуем,
По себе - той, ментальной, которой тут не было, нет,
Пробежаться руками, найти и заткнуть трубопровОд,
Из которого хлещет, сочится и капает в снег,
Превращая тот мир не в причину событий, но в повод.
Затянуть тишину выше локтя и сжать облака
В кулаке, чтоб скрипело в суставах - от страха и боли!
Посмотреть - вдруг иссякнет, усохнет по руслу река,
И лечь рядом с собой. И себя же саму успокоить.