Последний снег кружился, падал, таял.
Земля глотала хрупкие тела.
Но всё летели – стая вслед за стаей.
Ну а в домах привычно жизнь текла.
Клубились дни, распластывались ночи;
горели телевизоры, сердца;
дремуче разрасталась жизнь, и очень
любить хотелось детям и отцам.
А снег порхал, и улиц мелководье
топило бесприютные суда.
Казалось: и меня уже выводят,
бросают белой точкою сюда.
Пока летишь, не чувствуешь пространства.
Границей лишь напомнит под конец,
когда, переходя в иное царство,
растаешь; то ли старец, то ль юнец.
6.4.69