Огромным лбом, колючим надолбом
Уткнусь в колени мира. Надобы
Во мне так мало. Я никто для вас.
И телескопом втискивая глаз
В мою насильно прожитую жизнь,
Глядите не душой, а усиленьем линз
Мне в отрешённое лицо – без хлеба поле.
Мои грехи и скорбь по доброй воле
Принесены к ногам в день Страшного суда.
И на вопрос: Поэт? - я отвечаю: Да!
Я отвечаю всей собой - не снисхожу.
Самоубийцей ль в Дантовы круги схожу?
От рифм до прозелени глаз – инаковость,
С рождения (в виске) работы знаковость.
Пройдя недужный плен чужих объятий,
Пою в терновнике обид и неприятий.
Всё вытрясли из тайников чужого быта?
Смертельной радости удар – я не забыта!
И буду на зубах скрипеть горчайшей солью,
Морскою пеною кипеть на роговице – болью.
Всей верой воплощённой в вопль - Смогите!
Сумейте! Сбудьтесь! Я к вам вся! Возьмите!
Обглоданную до костей на жизни эшафоте,
Нелюбящие всех мастей - Берёте?!
Я к каждому из вас – вся нараспашку,
За все возможности плачу стихов отмашкой.
Пусть ты без имени – в тебя, как в свет.
Друг! Понимания ищу, ты веришь, нет?
Не сытой сытостью, а голодом голодной.
Не плодонОсящей – оливою бесплодной,
Положенная на алтарь, как скорбь Иуды.
Доверия как чуда жду! И пониманья чуда!
И, кушая, как бутерброд, меня на завтрак,
Не подавитесь чёрствою судьбой без завтра.
Я без лица, как без стихов - остистый колос,
Из шума вечности кричу – ловите голос!
Единственный бессмертный счёт из Леты –
Суть творчества, и по нему весь спрос с поэта.
Чем ляжет слово на весы: песчинка? гиря?
Я предъявляю личный счёт свой – Нищей Мира.