две минуты той автокатастрофы превратились в сто лет ее одиночества,
тут не то чтобы плакать, разве что пули или цианида безумно захочется.
пару секунд назад он улыбался, курил и спешил к семье на обед.
а сейчас все горит в черном огне и его нет. пойми, совсем нет.
два сына и дочь. все, что осталось. как объяснить, что отец не прийдет?
как объяснить, что он не поможет построить тот игрушечный самолет?
как объяснить, что в ближайшее пятьдесят долгих лет,
он не сможет быть рядом. ведь его больше нет. пойми, совсем нет.
он не сможет увидеть их выпускной, помочь выбрать платье дочери
не сможет завязать галстуки сыновьям. а матери справиться с одиночеством.
не сможет увидеть внуков, не сможет встретить с ними у моря рассвет
он ушел. далеко. его больше нет. пойми, совсем нет.
но знаешь. прошло много лет и в этой семье все хорошо,
много было печалей, горя и слез, но все прошло.
сыновья и дочь улыбаются, держа в руках голубоглазых младенцев.
они знают, что папа /а уже дедушка/ на небесах.
а еще...
у них в сердце.