Скажи ка мне, мама, как стать чем-то схожим с
Разбросанной крошкой холодных галактик в небе?
Как чувства отладить, чтоб тикали, как часы,
Смиренно вникая что в счастье, что в боль? да мне бы
Заделаться тихим проливом, туманный дым
которого рос бы над сонным заливом пенным,
И Город над морем казался бы мне большим,
Утес над водою твердил, что не сокрушим.
И молча кивая, им верила бы несомненно.
Но так уж сложилось - проливом не стать воде,
Которой не ведомо, что там, в ее глубинах.
И с грохотом шалым швыряясь мостам на спины,
Дивлюсь их спесивой гордости, суете
Спешащих машин, мужчин и их дам на мели.
Скажи ка мне, мама, как может быть так, что вдруг
Колючие звезды со мною заговорили?
Вот, видишь, скукожившись, смотрит на нас бирюк,
Вот пара змеиная в танце свивает крюк,
А вот и весталка вина нальет в кувшины.
Скажи ка мне, мама, долго еще бурлить?
долго ль стонать мне, ссорясь с далеким небом?
Кормить белых чаек мокрым и горьким хлебом,
Ни с чем рыбаков отправляя в таверну пить?
Как долго еще мне вслушиваться и знать
Безмолвие созвездий, колючих, прекрасных точек,
Немыми словами сыпля, а между строчек
О большем чем следует залпом, взахлеб писать.
Послушай, родная, прости, не хочу часам
И небу холодному стать ледяной сестрою.
Уж лучше глубинной, темной морской водою.
Уж лучше узнать, чего этот мир мой стоит,
Напомни об этом, к моим сорока годам.