душа, похоже, умерла, а тело не сдаётся -
кряхтя, "бараньим" рукавом занюхивает спирт.
ему бы снова заглянуть в те синих два колодца,
да жаль - оттуда в декабре лишь холодом сквозит.
в квартире жуткий кавардак, не топлено и сыро.
поев тушёнки, старый кот, вздохнув, полез на печь.
у Музы отпуск за свой счёт, в углу пылится лира,
и за ненужностью в ломбард снесён Дамоклов меч.
душа отмучилась - теперь она уже далече
и сизокрылым голубком снуёт у чьих-то ног,
а тело смотрит на патрон, заряженный картечью,
и сожалеет, что в ружье испорченный курок.
вторые сутки напролёт дымятся папиросы,
течёт дешёвый суррогат и не погашен свет.
он в пятьдесят не полных лет задал себе вопросы,
и вдруг ни на один из них не смог найти ответ.
душа, конечно, как могла, мешок с дерьмом терпела,
надеясь на серьёзный шаг и даже на авось,
но он отрёкся от любви и ей теперь нет дела
до трупа, что беззубым ртом обсасывает кость.
всё повторится, как всегда: очнётся он в больнице,
стыдливо будет отводить от медсестрички взгляд,
а через пару-тройку дней возникнет на странице
красивый стих о том, как он безумно жизни рад.