Отлиты из сурьмы зеленой,
Зеленой, с розовой водой,
Вся комната с окном и лампой,
С зеркальной в дверце панорамой,
Со светом лунным и со мной.
Глаза подведены сурьмою
Предутренней. И волосы теплы
Как пух. Гребенка. Лакомств воля.
Тишь на губах, и щедр - ты.
Вновь вглядываясь в мебель лака,
Сквозь пляшущие зеркала,
Печаль ловить на вкус и запах,
Беспечность слов - скорее знаков,
Крик шалости в пруду утра.
Чтоб плед - свое подставив тело,
Во власть сомкнувшихся под ним,
Нескромно связанных пределов,
Где звук, звеня оледенело,
Касаясь позолоты, глин,
Слетал на дно, в сосуд широкий.
И розовел и холодел, сурьмою
Заливая строки - взгляд
Твой осекшийся, чернел.
Мерцая, злилась и любила. Ропа
Из сукровицы - нефть в цвете, что тебе
Входила меж чресл, сумрак соловел.
Сопротивляясь упрочненью, металл
Запаивал слои, и вязнул свет
В его свеченьи
Из тонкой ядерной фольги...
Мы, балаган верша роскошный,
Не забегая до конца... соединяли
В заполошный
Итог, под током позвоночным,
Сто свойств решетки образца!