***

Сгущался вечер, ветер прятал тучи.
Дрожь лунных теней четкий силуэт сменил.
И в обволакивающей тиши тягучей
далекий голос внятно у меня спросил.
Он был из прошлого иль будущего – суть неважно.
Он не хвалил, не поучал и не бесил –
бесшумно прилетел он самолетиком бумажным
и мягко сел, быть может – от упадка сил.
Спросил устало – не пора ль угомониться?
И вкрадчиво добавил – оглядись кругом:
всё реже голос подают родные лица,
все чаще умолкают те, с кем шел к плечу плечом.
И трудно возразить и невозможно согласиться.
И мертвый лунный свет подчеркивает тишину.
И не могу, и не хочу я утомленным притвориться.
За что я, невиновный, должен чувствовать вину? 
За то, что жив и некогда на пнях считать мне кольца?
За то, что чувствую весной весну?
За то, что в волосах любимой снова вижу солнце?
За то, что затемно встаю и не спешу ко сну?
Легко, с надеждою, рассветы я встречаю.
И нестандартности задач, как прежде, рад.
И не хочу я замечать то, что другие замечают,
но грузом - грусть несовершённого, когда смотрю назад…

05.08.15