1
Сейчас в СМИ часто можно услышать по поводу Первой Мировой войны: «Неизвестная война», словно эта война лишь в наше благословенное время, наконец, обнаружена подобно Трое Генрихом Шлиманом или городу руссов Грустине под Томском. Этот слоган назойливо повторяют, чтобы покрепче вбить в сознание россиян, как когда-то слоганы «Голосуй сердцем» и «Голосуй, а то проиграешь». И абсурда в нём не меньше, чем в этих двух, зомбировавших голосовать за Ельцина. Помилуйте, как «неизвестная»?! Кому «неизвестная?». Эта война в СССР изучалась в школе и изучается после его уничтожения, я уж не говорю о гуманитарных ВУЗах, о ней писались исторические труды, защищались диссертации. А сколько создано художественных книг! Как в Бразилии Педров – и не сосчитаешь (назову лишь две великие книги: «Хождение по мукам» и «Тихий Дон»). А сколько фильмов – и не пересмотришь! И если создатели этого слогана каким-то чудом ухитрились ничего об этой войне не знать, прогуливали уроки истории в школе, не читали советскую классику, не смотрели фильмов – так это их печаль, их беда, и пусть в таком случае формулируют «Война, не известная нам, неучам и невеждам».
Да, я согласен, об этой войне мы многого ещё не знаем, но говорить на этом основании «неизвестная»… Советско-финская, что ли, «известная»? Или русско-японская? крымская? О любой из них мы знаем недостаточно. И если это так, то изучать, несомненно, надо, - точнее, продолжать изучать, ибо этот процесс не в наши дни начат и не в наши дни закончится. Специалисты по Великой Отечественной войне утверждают, что мы до сих пор многое не знаем о ней, а уж о ней-то сколько сказано, написано и снято, особенно в последние годы! Хорошо, конечно, что снимаются документальные сериалы о Первой Мировой, устанавливаются памятники, поминаются жертвы войны в церквах. Исполать. Только, ради бога, не лгите про «неизвестную».И, отдавая должное героям этой войны (что я полностью поддерживаю), не героизируйте её. Она так же мало заслуживает героизации, как война американцев во Вьетнаме - а ведь и американские солдаты на этой войне совершали подвиги и героически гибли.
Конечно, последующие глобальные события – революция и гражданская война заслонили в сознании людей в советское время войну Мировую, и ей уделялось меньше внимания, чем в Западной Европе, где революций и гражданских войн не было, и потому они назвали её «великой», а для советских людей эта война была империалистической, а великой была Великая октябрьская социалистическая революция, что естественно, и было бы странно, если бы это было не так. Точно так же Великая Отечественная заслонила советско-финскую, сражения с японской армией на озере Хасан и Халхин-Голе в конце 1930-х годов и советско-японскую войну 1945 года, но никто ведь не называет их «неизвестными» (а для современной бандеровской Украины эта война вовсе не великая, что, учитывая её нацисский и антирусский характер, тоже естественно).
Я думаю, в пропагандистском слогане «неизвестная война» зашифрован политический и идеологический подтекст. Какой? Очевидно, цель его - заслонить в сознании современников последующую за этой войной октябрьскую революцию и борьбу российского народа за советскую власть. Сделать их «неизвестными» невозможно, но заслонить, сосредоточив внимание на Мировой и тем самым снизить, умалить значение революции можно – если постоянно, как попка, твердить: «неизвестная война», «неизвестная война», «неизвестная», «неизвестная », «неизвестная »…
Конечно, помнить жертвы героев той войны – наш долг. О них, как о героях и жертвах Великой Отечественной, нужно говорить: «Никто не забыт, и поминать ничто не забыто», и поминать ежегодно 1 августа, и ставить памятники.Я уверен и вечный огонь у кремлевской стены в Москве должен гореть, как он горит по погибшим в Великую отечественную войну. Но, помня об этих героях и жертвах, надо помнить и о том, что герои Отечественной войны были освободителями и спасителями России, Европы и мира, а герои, храбро воевавшие и погибавшие на фронтах Первой Мировой, были «пушечным мясом», брошенным на алтарь чужих интересов, и когда солдаты, наконец, это поняли, они сначала братались с немцами, а потом массово дезертировали, оголив фронт и прихватив с собой винтовки и пулемёты, которые им пригодились в граджанскую войну (среди этих дезертиров был и мой дед, умерший в 1924 году, и я ничуть не осуждаю своего предка за то, что он, вместе с десятками тысяч других солдат, совершил это воинское преступление; я бы на его месте сделал то же самое). Коренное отличие первой войны от второй в том, что в Великую Отечественную с немцами не братались и не дезертировали массово, оголив фронт, а дошли до Берлина ( и среди них был и мой отец, ушедший на фронт добровольцем, чем я горжусь и надеюсь, что живи я в то время, и я бы поступил точно так же). И, рассуждая о «неизвестной войне», надо постоянно иметь это в виду, иначе Первая Мировая и вправду станет «неизвестной».
Это война, как определил её А. Толстой в своём романе «Хождение по мукам» была «первым действием трагедии»:
«Сентиментальные постановления Гаагской конференции, - как нравственно и как безнравственно убивать, - были просто разорваны. И вместе с этим клочком бумаги разлетелись последние пережитки никому уже более не нужных моральных законов.
Так в несколько месяцев война завершила работу целого века. До этого времени еще многим казалось, что человеческая жизнь руководится высшими законами добра. И что, в конце концов, добро должно победить зло, и человечество станет совершенным. Увы, это были пережитки средневековья, они расслабляли волю и тормозили ход цивилизации. Теперь даже закоренелым идеалистам стало ясно, что добро и зло суть понятия чисто философские и человеческий гений – на службе у дурного хозяина.
В это время, когда даже малым детям внушали, что убийство, разрушение, уничтожение целых наций – доблестные и святые поступки. Об этом твердили, вопили, взывали ежедневно миллионы газетных листков.[…]
Никакой разум не мог объяснить, почему железом, динамитом и голодом человечество упрямо уничтожает само себя. Изливались какие-то вековые гнойники. Переживалось наследие прошлого. Но это ничего не объясняло.
В странах начинался голод. Жизнь повсюду останавливалась. Война начинала казаться лишь ПЕРВЫМ ДЕЙСТВИЕМ ТРАГЕДИИ».
В классической греческой трагедии действие после всех ужасных событий должно заканчиваться катарсисом – духовным очищением и возвышением, но этого не произошло, и наши союзники по этой войне – англичане и французы, итальянцы, поминая своих героев и жертвы, до сих пор ломают головы: а какой смысл был в этой войне, ради чего были уничтожены миллионы молодых, здоровых мужчин, разрушены города, умирали от голода и лишений мирные жители, женщины и дети? Но мы, россияне, должны понимать, в чём был сакральный смысл и метафизика той недоступной разумению европейцев войны. Об этом мы поговорим во второй части.
2
Еще в 1898 г. всем послам иностранных держав в России был вручен текст обращения молодого русского императора Николая II, весьма странного, если не сказать больше, содержания. Предлагалось созвать международную конференцию для обсуждения проблем всеобщего разоружения. Предложение было настолько нелепым, что поначалу никто, за исключением Италии и Австро-Венгрии, на эту ноту российского правительства не отреагировал. И все же в следующем, 1899 г. конференция была созвана в столице Голландии Гааге. В ней приняли участие представители 26 стран Европы, Америки и Азии.
Конечно, Николай II не был первым, кто выступил с инициативой прекратить войны. Корни пацифизма уходят в глубокую древность. В Индии еще в IX - VI веках до н.э появилась пацифистская религия джайнизм. В древнем Риме пацифистами были стоики, и римский император Марк Аврелий, предвосхищая учение Христа, писал: «Самый лучший способ отмщения – не отвечать злом на зло». Да и среди первых христиан встречались пацифисты (хотя преобладающим направлением в христианской церкви пацифизм никогда не был). Так, Иустин Мученик писал: «Мы, которые прежде один другого убивали, не только не враждуем с врагами, но, чтобы не солгать и не обмануть делающих допросы, с радостью исповедуем Христа и умираем». История человечества – это история войн и неотступного спутника войн – пацифизма в той или иной, чаще всего религиозной форме. Пацифистами были катары, вальденсы, францисканцы-терциарии, гуситы, анабаптисты, квакеры, пиетисты. В начале XIX в. пацифистские организации возникли в Великобритании и США как реакция на наполеоновские войны, унесшие миллионы жизней. У нас в России распространение пацифизма во многом связано с деятельностью Льва Толстого, но еще Лермонтов в 1840 году в стихотворении «Валерик» писал:
И с грустью тайной и сердечной
Я думал: «Жалкий человек.
Чего он хочет?.. небо ясно,
Под небом места много всем,
Но беспрестанно и напрасно
Один враждует он – зачем?
Таким образом, протест против войны имеет давнюю традицию. Нового в предложении Николая II было то, что оно впервые исходило от руководителя государства. Таким образом, России принадлежит честь быть государством, впервые в международной практике поставившим вопрос о всеобщем разоружении. Уже в СССР после Второй мировой войны эта инициатива отольется в четкие формулы: «Нет войне!», «Миру – мир!», «За мир во всем мире!».
Справедливости ради следует сказать, что миротворческие усилия Николая II не были столь уж бескорыстны. Последний русский царь главной целью своего царствования поставил усиление господства России в Восточной Азии, а для этого ему нужны были мир и спокойствие в Европе. Так что сомнения в искренности русского императора среди западных партнеров отчасти были справедливы. И, тем не менее, значение Гаагской конференции, вне зависимости от её более чем скромных результатов, трудно переоценить. Впервые в истории человечества вопрос о всеобщем разоружении был поставлен на межгосударственный уровень.
Однако плоду не дали созреть, беременность была насильственно прекращена абортом: в 1914 году Западная цивилизация начала мировую бойню, и торжественные обязательства стран-участниц конференции не использовать наиболее бесчеловечные на тот момент способы уничтожения себе подобных были отброшены за ненадобностью. Запрещенные на конференции удушливые газы немцы, французы и англичане применяли с 1915 г. (Россия не использовала в войне удушливые газы, напротив, русским ученым Николаем Зелинским в том же 1915 г. был изобретен противогаз, который охотно приняли на вооружение страны Антанты); снаряды, начиненные газом, те же армии начали использовать с 1916 г. (Россия их так же не использовала).
Когда в октябре 1917 г. большевики во главе с Лениным пришли к власти, мир уже был сыт войной по горло. Пацифист Лев Толстой в романе «Война и мир», изображая последние минуты Бородинского сражения, писал:
«Собрались тучки, и стал накрапывать дождик, на убитых, на раненых, на испуганных и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Новое российское правительство было для воюющих стран, для миллионов «раненых, испуганных, изнуренных, и сомневающихся людей» тем «дождиком», говорившим: «Опомнитесь. Что вы делаете?» Или, как писал Александр Блок в поэме «Скифы»: «В последний раз – опомнись, старый мир!» Не опомнились. Вот уже сто лет прошло – и не опомнились.
Ленин, едва получив власть, издает «Декрет о мире» и обращается к правительствам всех воюющих стран с предложением немедленно заключить мир без аннексий и контрибуций. Правители и сами давно уже поняли, что с этой треклятой войной они вляпались в нехорошую историю и не прочь были бы заключить мир. Но «без аннексий и контрибуций» - это уже слишком! Четыре года воевали, воевали, сколько людей положили, сколько денег ухлопали – и теперь по призыву этого сумасшедшего из Петрограда добровольно вернуть все завоёванные в течение войны территории, отказаться от контрибуций, то есть, отказаться от возможности на правах победителя ограбить побежденного противника и тем поправить разоренное и порушенное войной хозяйство?!
Лев Троцкий в своих воспоминаниях «Моя жизнь» писал, что, едва придя к власти, Ленин торопливо издавал массу декретов, регулирующих хозяйственную, политическую и административную жизнь. Пользы от этих декретов было мало, потому что для обеспечения их исполнения и контроля необходим хорошо отлаженный государственный аппарат, которого у большевиков тогда не было, да и сама власть висела на волоске. И Ленин, конечно, это прекрасно понимал, и всё-таки издавал и издавал декреты. Зачем? На этот вопрос Троцкий ответил так: «Декреты имели в первый период более пропагандистское, чем административное, значение. Ленин торопился сказать народу, что такое новая власть, чего она хочет, и как собирается осуществлять свои цели». Если бы Советская власть была свергнута, что на тот момент было вполне реально, для врагов октябрьской революции было уже поздно: Ленин своими неосуществлёнными декретами уже успел прокричать новые, небывалые до сего времени принципы государственного устройства, дал программу тем, кто продолжит эстафету, поднимет из выпавших рук знамя революции. Так Парижская коммуна просуществовала всего 72 дня и была потоплена в крови, но то, что она успела прокричать всему миру, было услышано, и опыт коммуны вдохновлял их последователей – революционеров всех стран, от большевиков до Че Гевары.
И, обращаясь к воюющим странам с предложением немедленно заключить мир без аннексий и контрибуций, Ленин, конечно, прекрасно понимал, что это предложение было такой же утопией, как призывы Христа возлюбить ближнего как самого себя, любить и прощать врагов и в ответ на оплеуху по правой щеке подставлять левую. Разумеется, пойти на такой мир, предложенный безбожниками-большевиками, христолюбивые правители стран Антанты не могли. Уже на другой день после прихода большевиков к власти, 8 ноября 1817 года в помещении английского посольства в Петрограде состоялось совещание послов западных стран:
«На этом и на последующих совещаниях послы приняли решение Советскую власть не признавать и ни на какие предложения о мире ответа не давать. В таком же духе были составлены инструкции руководящих деятелей США, Англии и Франции, данные им своим представителям в России […]
В конце ноября 1917 года в Париже собралась межсоюзная конференция стран Антанты, на которой обсуждался «русский вопрос» […] Конференция подтвердила решение ни в какие переговоры и контакты с Советской властью не вступать и поддержать антисоветские силы в их борьбе за реставрацию в России (А. Чубарьян. Брестский мир. М, 1963. - Стенограмма Суда времени. 43. «Брестский мир – беспринципность или неизбежная уступка?» - lizard. Jinr.ru>-tina/history/sud…sud-43.html).
Свержение советской власти было жизненно важно: сменившее большевиков правительство должно было, верное союзническому долгу, продолжать «неизвестную» в начале XXI века войну, то есть, продолжать снабжать страны Антанты русским пушечным мясом. Была ли в таком случае инициатива Ленина бесполезным демонстративным актом, утопией, пиаркампанией?
А я спрошу: была ли бесполезной жертва Джордано Бруно, утверждавшего, что звёзды - это далёкие солнца, что во Вселенной существует бесчисленное количество тел, подобных нашему Солнцу? Или, может быть, зря Галилей продолжал утверждать, что Земля вертится? Я спрошу истинно верующих христиан (подчёркиваю: ИСТИННО верующих, христианские обрядоверцы отдыхают): была ли бесполезным демонстративным актом, утопией, пиар-компанией проповедь Христа?
...вот, вышел сеятель сеять; и когда он сеял, иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то; иное упало на места каменистые, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была неглубока. Когда же взошло солнце, увяло, и, как не имело корня, засохло; иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его; иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать.
Кто имеет уши слышать, да слышит!
Евангелие от Матфея
Обращение Ленина к правительствам воюющих стран немедленно прекратить войну и было теми брошенными зёрнами, и имеющие уши,но не имеющие власти, услышали. это был первый камень в фундамент движения за мир во всём мире. На этом фундаменте после уже Второй Мировой войны возникнет широкое демократическое движение, объединяющее всех людей мира, осознавших абсурдность и бесчеловечность войн. На этом фундаменте возникли и I Всемирный конгресс мира (20—25 апреля 1949 г. в Париже и Праге), и Всемирный Совет Мира с его многочисленными национальными комитетами, и Фонд мира, пополняемый добровольными взносами лиц и организаций, и ассамблеи борцов за мир на региональной основе, боевые политические манифестации борцов за мир и пикетирование посольств стран-агрессоров. Это марши и вахты мира у военных баз, объявление городов и зон страны свободными от ядерного оружия, и направление петиций, протестов и требований в парламенты и правительства, и фестивали молодежи мира и Пагуошское движение ученых и т. д. И начало этому положил Ленин с его «бесполезным» и «утопическим» предложением агрессивным западноевропейским и американским правителям. «Старый мир» до сих пор не опомнился, и много ещё прольёт крови, много ещё принесёт горя людям земли. Но борьба продолжается. Наше дело правое, и когда-нибудь мы победим.
Всемирно-историческое значение Второй Мировой войны в том, чем она закончилась. Лишь в этом смысле можно говорить о том, что героизм и подвиги российских солдат и жертвы мирного населения были не напрасны.