Когда вгоняли душу в плен бумажный,
Быстрей вертелся стрелок хоровод.
Песок в часах стремительней был. Даже,
Казалось, небо двигалось вперёд.
Вдохнув поглубже, трепетом наполнясь,
Перо бумаге отдавало всё:
Безбрежность счастья и обиды колкость –
И солнца миг, и миг, что боль несёт.
Разгорячась, испепеляя разом
Десятки, сотни, тысячи страниц.
Печальным нескончаемым рассказом.
Перу не предначертано границ.
И дни судьбы поэта в ожиданье,
Как будто кроткой очереди лик,
Вновь испытав, те сладость и страданье,
В приют бумажный уходили в миг.
И вот последней капелькой чернильной
Дописан финишной строки узор.
Как труд необъяснимо-непосильный,
Судьбы, бумажный, кончен разговор.
И жадно ускользающее время
Поэт глотал, желая всё успеть.
И только не кончалось вдохновенье,
И истин непролитых круговерть.