1.
Каждый цветок
В луговой траве,
Жаждущий понимания
Среди подобных,
Себе, не ливня,
Но укоренения ждет
Под небом,
Которое не свободно
От гудящих шмелей
И самолётов,
Пчёл, медитирующих в цветах
И сотах,
Где смазан не мёд,
Но липкое солнце.
Летучий народ
Не знает бессонницы.
Заря созревает
В синий цветок,
Корни которого
В недрах ночи,
А пчелиные трупики вдоль дорог
Хрустят неожиданно
В траве сочной.
2
Можно ветвями.
Как перьями хлопать.
Плодоносящая сердцевина Земли,
Трубы плавилен
И чёрная копоть
Тоже пытались взлететь,
Да не могли
Поменяться местами
С облаками,
Ползающими в лазури
По правилам тли.
3
Зелёной букашки
Учитываются ли желания?
Стальные корабли
Исчезают в синей
Пучине.
Мужчине,
Не помнящему себя в глине,
Опасно смотреть,
Как яблони зацвели.
Там, отрешённые от всего земного,
Личинки в коре,
Змеи в норе.
А простушка-Ева,
Не знающая одеяния золотого,
Мечтает о платке
Или чадре.
Желание успокоиться
У породившего её ребра
Расценивается в высших сферах
Как сексуальное домогательство.
Влажный змей
Самодовольно топает
На двадцати лапках.
Безгрешные ангелы
Спорят о мерах наказания
За ослушание.
Зимняя тоска
Репетирует снегом
Белое цветение
Для куста.
И теперь уже вьюга
В недоумении:
Зачем вся эта
Романтическая суета?
Тем более, что звезда Вега
Давно не та
И не в том созвездии,
Что была для Адама…
Лучи-лезвия
Царапают стены храма
И сердце,
Ещё живое в этой ночи.
Пчела, гудящая над цветком,
Научи
Танцам любовным и ритуальным
Тельце, хрустящее
В теле астральном.