Я выбираю стол и тишину,
Чтоб выпестовать синее на белом,
Без запятых и слякотных пробелов
Мне объявивших тайную войну.
Но я снесу любой такой укол,
За право постигать язык предметов,
И не краснеть бессовестно при этом,
Когда тепло руки вбирает стол.
У прошлого есть свой и звук, и цвет,
И я, испепелив себя однажды,
Вернусь туда босой устав от жажды,
Когда забрезжит заревом рассвет.
На шаткую скамью присев слегка,
Я самым важным назову иное:
И то, что исцеляет новизною,
И то, что претерпела на века...
Довольно вздохов, тот ли мой удел
Выращивать в себе вину и старость?
Заслушаться тобой – такая малость,
И эта малость стоит сотни дел...
Довольно писем вьющихся плющом,
Сменю перо на хруст живого слова,
Где ты, мной неумело зацелован,
На сто веков заранее прощен...