- Ты меня себе напророчил, -
говорила, срываясь на крик. –
Без намерения,
так, между прочим…
Ты явилась ко мне не вмиг –
через годы,
мосты
и стены.
Тебе были нужны перемены,
но пророчество так держало,
будто вдруг превратилось в тиски.
Я придумал тебя – эскиз,
персонаж из далёкого сна.
А потом наступила весна.
Ты пришла – не такая, как в сказке.
Я тебя не узнал.
Не сразу.
Вспоминал, но не знал – откуда
мне знакомы твои повадки
и твои золотые глаза.
Ведь тебя я не узнавал,
потому что лицо – другое.
Я тебя себе сам напророчил.
Может – выдумал,
может – сжёг
тот один рукописный текст,
что случайно призвал тебя.
Видит Бог, что я не был намерен
тебя этим вот так проклинать.
Я просил бы: «Не будь одна!»
Я просил бы: «Не будь такой,
как в моей покалеченной сказке».
Ты ведь этого не заслужила.
Вот теперь я и сплю с опаской,
и с опаской пишу –
а вдруг
вместо доброй наивной сказки
напророчу нам всем беду?
Может, я ничего не пророчу.
Может, я призываю беды
и людей –
не словами, так снами?
Я впускал в твои раны
пальцы,
ожидая, что ты исчезнешь –
как сожжённый рассказ.
Как сон.
Это стало моей болезнью:
всё сбывается.
Только он
не приходит, когда мне снится.
Не приходит, когда пророчу.
Может я
просто ним придуман?
Без намерения.
Между прочим.