***
На простертые руки ложится сталь,
оставляя на пальцах липкие блестки звезд.
Так устроено: каждая божья тварь
ступает робея на шаткий сухой помост
и задает вопрос...
Не вопрос, а вопросище кто о чем.
Потерявший кается, о возврате молит.
Если есть деление душ на доли,
то их рубят святым из святых мечом.
Радуйся, коль не назван ты палачом.
Здесь то ли жены орут, то ль мужья их, то ли
души растертые,
разумы сонные,
кои
не делятся по принадлежности половой.
Радуйся, раз не купали тебя в небесных реках,
где водица бурлит и пенится, что живая,
каплями пробирается в нутро самое, на веках
остывая,
и считает твои грехи.
Кому вода кислотой обернется, кому пучиной,
а кого на берег выплюнет, точно рыбу -
не сварить из него ухи.
Если камушек ты, ценен, что малахит,
земля лазурная сразу свое признает,
бирки не вешает на сыновей, главное - ископаем.
Но коль порода твоя иная
и пороки чернили блеск нутряных камней,
разверзнется небесная пасть полей,
падешь, бескрылый, не ангел, не божий шут
в шахты, где из души куют,
где ни свет ни заря трудятся стеклодувы,
плотники, маляры, ювелиры да виноделы.
На что, решается, душа годна в сумме:
сотворят люстру хрустальную для королевы
или ограничатся табуреткой
под чей-нибудь ангельский зад.
Божий знак
ожидаешь ты на сухом помосте
в пока человеческой плоти.
Вернись, человечишко, ко своей работе,
да не суй в канцелярию неба нос.
Моли лишь о счастии, здравии да любови
не целься же в синеву, злослословый,
на мушку беря лучи.
Кричи - ты подписан меткою "недорос",
раз суешь свой треклятый нос -
и ни о чем не проси.