Вчера отец собрался помирать,
Просил, чтоб не судили его строго,
Просил, чтоб берегли больную мать,
Сказал, что все мы ходим, мол, под Богом.
Сказал, что в жизни сделал всё, что смог,
А что не так, то уж не обессудьте!
Сказал: С худой овцы, хоть шерсти клок,
Живите долго и здоровы будьте!
И замолчал, уставившись в окно,
Затеребил свои больные руки...
И к горлу подкатился тяжкий ком,
А в доме вдруг затихли даже внуки.
Покрылись дымкой мокрою глаза
И время будто в них остановилось,
И скудная мужицкая слеза
По бороде отцовской покатилась.
И я вдруг понял, ЧТО он для меня,
Зачем живёт он на планете этой;
Что значит для него его семья
И, что такое в этой жизни дети.
Что он боится только одного:
Быть в тягость стариком скабрезным,
Что он не мыслит жизни без того,
Чтоб быть лишь только нужным и полезным.
Эх, Батя,Батя... Дай тебя обнять,
Смахнуть с твоих седых ресниц усталость!
Тебя, наверно, надо б поругать,
Да сердце рвёт безудержная жалость.
Эх, милые родители мои!
Я не заметил, как вы постарели:
Года промчались, а казалось - дни
Безумной птицей мимо пролетели...
1990 г.