у моей зазнобы днюха –
приглашает на блины,
но и с этим невезуха –
до неё, как до Луны.
слышу в трубке голос сладкий:
«ты куда пропал, Чума?!»
а за стенками палатки
словно мир сошёл с ума.
дождь идёт с утра до ночи,
ветер гнёт сосновый бор.
видно кто-то очень хочет
оборвать наш разговор,
а возможно – и на веки
нас рассорить в пух и прах –
все мы люди-человеки
и нуждаемся в словах.
больше месяца, как сдуру
я устроился в «ХимДым».
поберёг бы лучше шкуру,
дал дорогу молодым,
только гонору да спеси
не убавилось в душе
и влекут бедняжку веси
с райским счастьем в шалаше.
хошь не хошь, а без живицы,
или попросту - смолы,
жить не могут ни столицы,
ни таёжные углы.
и бреду я спозаранку,
от азарта сам не свой,
на заветную делянку
как на подвиг трудовой.
я пророчить не беруся,
но уверенный вполне
в том, что ждёшь меня, Маруся,
в тридесятой стороне.
не пройдёт и полнедели –
заявлюсь на разносол,
раз уж ты бабёнка в теле
да и я ещё орёл.
расскажу тебе я сказки
про красоты диких мест.
прижимайся без опаски,
не боись – Чума не съест.
не смотри, что вид усталый –
отпляшу с тобой канкан,
а пока что я, пожалуй,
перевыполню-ка план.
чтобы было чем при встрече
угостить тебя, мой Друг,
и, слегка обняв за плечи,
вновь услышать громкий стук
заскучавшего сердечка
и увидеть блеск в глазах,
а потом достать колечко
и услышать только «ах!»
а зачем нам время тратить
на признания в любви?
за тобой – хоть на полати
заберусь, лишь позови.
пусть покажутся чудными
мне твои и смех, и грусть –
с той минуты о «ХимДыме»
больше я не заикнусь!