У меня был друг, который был старше почти на 30 лет. Но разница в возрасте не мешала нашей замечательной дружбе. Его звали Аркадий Барахович. Он был поэтом и обладал искрометным чувством юмора, писал пародии и убойные эпиграммы на многих, в том числе и на меня. Но я не обижался, потому что Барахович был горазд смеяться над собой гораздо больше, чем над другими. Мы сочинили с ним немало замечательных песен и даже сделали несколько телевизионных спектаклей, которые живы спустя 25 лет и стали своеобразной "классикой жанра". Аркадий был обладателем небольшого роста (около 150 см.) и огромной самоиронии. "Никто не способен посмеяться надо мной лучше, чем это делаю я сам", - говорил он мне по секрету. Когда мы с ним попадали на какую-нибудь «светскую» тусовку, Барахович выбирал самую неотразимую красотку и приглашал на танец. И ни одна не могла устоять перед его обаянием. Он шутил: «Женщине наплевать, какой у тебя рост, если ты, конечно, способен ее рассмешить». И тут же сочинял изящный экспромт:
«Часть мужского достоянья
Не заметна до стоянья,
Но зато заметна стоя,
Лишь тогда чего-то стоя».
Когда Барахович лежал с инфарктом в больнице, он был верен себе и обаял почти всех медицинских сестер. Я пришел к нему незадолго до его смерти, он улыбнулся и пошутил:
"Восхищенья не сдержать
Перед фактом -
Лучше с женщиной лежать,
Чем с инфарктом."
Аркадий Яковлевич был удивительно талантливым и при этом невероятно скромным человеком. Когда у него был день рождения, я не знал, что ему подарить и спросил: - У вас есть фотопортрет?
- Нет, - скромно ответил Барахович.
- Давайте, я сделаю Ваш портрет? А то, когда помрете, то на похоронах нести будет нечего.
Барахович улыбнулся и согласился. Он прощал мне мой неуклюжий и немного грубоватый юмор. Мы поехали с ним на Нижневолжскую набережную, где я его сфотографировал. Скоро его не стало. Перед смертью он написал эти строки:
«Есть у горького пророчества
Отрада –
Умирать не хочется,
А надо».
А.Г.