Гаврилыч… застрелился???
А тело, где же тело?
Исчезло, сам же автор комедией назвал
Сказание о птице, и публика хотела
В антракте посмеяться, а после, чтобы зал
Рыдал от сей нелепы:
Умора – Коська Треплев
Дошёл до суицида, пульнул в себя…
А как?
Разулся, видно, в баньке распарился, как репа,
И дрёпнулся на шайку, а думали…
Чудак,
Да он же мух не тронет, а тут натура всё же
Понадобится?
Парня погибшим не считать!
Помажет лоб зелёнкой, попьёт чайку, вельможей
Заявится к актрисе, Аркадина, как мать,
Пощупает головку, горячая…
А Чехов –
Какая же махина, не праздно врачевал,
И сразу, вглубь недуга проникнув, скажет:
Съехал!
А мы подольше века всё ждём, а где же бал –
Заречная с вальяжным писакой не вальсует,
И Маша точит лясы, вдыхая коноплю,
А Дорн, ловкач и дока, услышал треск, и… всуе
Сказал, как в лужу дунул, пусть думают – стерплю?!
Готовят фейерверки, а где же, кстати, Яков
И горничной не видно ни в кухне и ни тут?
И тоже... скрип, как будто,
Заявятся, он… маков,
И скажут: порох мокрый, а Треплев – баламут.
Про Ниночку пора бы?
Заречная – богиня,
Пошла ва-банк, а проще – вся читка невпопад,
Буровила в экстазе, такого не задвинет
Иной мастеровитый, комедии кропать –
Не фунт изюма в сайку добавить с перепою,
На то есть поварихи, а кто не при пенсне –
Пускай себе читает и радуется, помня:
Тут всё легко и просто, как в дивном полусне!