Мы не считаем часов после наступления темноты.
В них слишком много дыма и душащей пустоты.
Два горячих стакана из-под молока,
тихий шорох лампочного мотылька.
Смотришь в стену – в глубь комнаты – там она:
краснощёкая, старческая луна.
Рушит стены, кости и два окна,
за которыми гибнет мой лучший сон.
В нём на гору ступаю, со мною – дом.
Тихо крышей покатой стонет, гремит засовом.
Мы с тобою там правим бал под ночным покровом,
наши чудища с нами пьют за одним столом.
Раздирают когтями рёбра, рычат сурово.
Время катится к чёрту, а мы – в дурдом.